Д.Кучера: Есть ли у США четко очерченные цели в Центральной Азии?

На протяжении последнего десятилетия цели США в регионе были, в основном, связаны с афганской кампанией. Но что будет, когда США уйдут из Афганистана (или значительно сократят свой воинский контингент), что должно начать происходить в следующем году? 


Каковы интересы США в Центральной Азии? На протяжении последнего десятилетия ответить на этот вопрос было просто: это Афганистан. США нуждаются в сотрудничестве со стороны центральноазиатских государств для ведения боевых действий в Афганистане. Но что будет, когда США уйдут (или, по крайней мере, значительно сократят) свой воинский контингент в Афганистане, что, как предполагается, должно начать происходить в следующем году? Что за интерес будет тогда у США в регионе?

Самым простым ответом на этот вопрос будет такой: никакого интереса. С географической точки зрения Центральная Азия находится почти так далеко от США, как это только может быть. Ее природные ресурсы, хотя и весьма значительные, навряд ли могут изменить дело. Угроза в сфере безопасности, которую представляла собой в 2001 году транснациональная террористическая организация, временно обосновавшаяся на территории Афганистана, сделав его своей базой, похоже, является случаем, который вряд ли повторится. Для тех, кто пытается продвигать идеалы демократии и соблюдения прав человека, становится ясным, что Центральная Азия – это бесплодная пустыня, и бросать в нее семена, пожалуй, бесперспективное занятие.

Это что касается США, представителям же политического сообщества нужно изобретать какое-то обоснование для сохранения своего присутствия в регионе. И вот множество людей собралось во вторник в вашингтонском аналитическом Центре стратегических и международных исследований, чтобы принять участие в обсуждении нового доклада под названием "США и Центральная Азия после 2014 г.". Но после вдумчивой дискуссии создалось впечатление, что четкой картины относительно наличия у США реальных интересов в регионе нет ни у кого, даже среди экспертов по Центральной Азии.

Вот что пишет автор доклада Джеффри Манкофф (Jeffrey Mankoff):

"Хотя у Вашингтона и будут более насущные интересы в других частях света, в том числе на Ближнем Востоке и Азиатско-Тихоокеанском регионе, нужно избегать искуса поворотиться спиной к Центральной Азии. С ростом сомнений относительно будущего Центральной Азии Соединенным Штатам нужно – как публично, так и в частном порядке – подчеркивать, что их интересы в Центральной Азии носят долгосрочный характер, и что США по-прежнему будут взаимодействовать со странами региона на разных уровнях даже после вывода своего воинского контингента из Афганистана".

Ближе всего к определению интересов США в своем докладе Джеффри Манкофф подошел в следующем параграфе:

"Пусть даже приоритеты США на международном уровне и меняются, у Вашингтона по-прежнему останутся важные интересы в Центральной Азии, которые требуют постоянного внимания, в том числе задача недопущения возникновения недееспособных государств, которые могут стать плацдармом для международного терроризма; предотвращение региональных конфликтов, в которые могут быть втянуты соседние державы (многие из которых обладают ядерным оружием); и ограничение возможности Центральной Азии служить транзитным маршрутом для таких транснациональных угроз, как наркоторговля. Более того, получение доступа к Центральной Азии повышает возможности США по оказанию влияния на события в Афганистане (а также в Пакистане), на территории которых возможно усугубление ситуации с активизацией боевиков и ростом экстремистских элементов".

По тексту доклада автор также упоминает о наличии других американских интересов в Центральной Азии, как то: развитие региональной интеграции, поддержание добрых отношений с Россией и продвижение надлежащего государственного управления.

Другие участники "круглого стола" также сделали попытку определить американские интересы. Управляющий фирмы Kissinger Associates Томас Грэм (Thomas Graham) упомянул два давних политических интереса США: обеспечение суверенитета государств (т.е. недопущение доминирования над ними одной страны) и свободный доступ к глобальной экономике. И добавил еще два: обеспечение того, что соперничество за центральноазиатские ресурсы не приведет к войне между сторонними державами и что регион не превратится вновь в базу для транснациональных террористических организаций. (По какой-то причине Грэм не упомянул последний из трех интересов, которые привычно приводят американские стратеги, а именно, продвижение демократии и прав человека).

Другой участник дискуссии, председатель Института Центральной Азии и Кавказа С. Фредерик Старр (S. Frederick Starr), вычленил три главных американских интереса в Центральной Азии: ресурсы, продвижение трансконтинентальной торговли и предотвращение конфликта из-за ресурсов.

Если приглядеться к вышеназванным задачам повнимательнее, то получается, что идея "суверенитета" всегда была завуалированным шифром, означающим вывод этих стран из сферы влияния России, а американские инициативы по продвижению торговли в Центральной Азии также, по сути, были направлены на сокращение российской доли в торговых потоках (особенно в области нефтегазопроводов), идущих из региона. Идея продвижения демократии и прав человека в регионе также отчасти была обязана своим рождением задаче перевода этих государств в геополитическую сферу Запада. (С тех пор она превратилась во что-то среднее между темой для разговора и второстепенной целью, и Россия, похоже, не видит в ней больше угрозы). Все это, возможно, и имело смысл в 1990-х годах, когда США впервые сформулировали этот курс. Но тогда Россия была слаба. Теперь она стала сильнее, и, как верно подметил Джеффри Манкофф, без сотрудничества со стороны РФ США весьма затруднительно реализовать что-то в регионе. Доклад Джеффри Манкоффа заостряет внимание на возможных путях сотрудничества между США и Россией в регионе, но если это будет сделано приоритетом, придется внести коррективы в некоторые из основополагающих предпосылок, из которых исходили США в своей деятельности в Центральной Азии.

С завершением войны в Афганистане (или, по крайней мере, участия в ней США), регион утратит существенную часть своего военного значения для Соединенных Штатов. Любопытно, что все три участника "круглого стола" упомянули о перспективе опосредованной войны за ресурсы в регионе. Хоть США определенно будут заинтересованы в том, чтобы предотвратить подобное явление, вероятность такого сценария остается неясной. И я не припоминаю, чтобы это особо обсуждалось прежде, особенно в качестве приоритета американской политики. Так что это довольно любопытно.

Вопрос о том, какие интересы преследуют США в Центральной Азии, неотделим от вопроса о том, какие интересы США преследуют в мире. И представление США о том, какую роль они должны играть в мире, похоже, постепенно коренным образом начинает меняться. Должны ли США продвигать идеи демократии и надлежащего государственного управления? Каковы должны быть условия военного вмешательства США за пределами страны? Готовы ли США перестать быть единственной в мире сверхдержавой? Эти вопросы определенно масштабнее, чем тематический охват данного блога.

Те, кто полагают, что США должны продвигать идеи демократии по всему миру, будут видеть в этом один из американских интересов в Центральной Азии. Так же как и те, кто считают, что США должны сосредоточиться на пресечении распространения воинствующего ислама на международной арене. Но после того, как Соединенные Штаты уйдут из Афганистана, у США, похоже, не останется интересов в Центральной Азии, свойственных только данному региону. Или если таковые и существуют, то Вашингтон пока с ними не определился.

От редактора:
Джошуа Кучера является независимым вашингтонским журналистом, специализирующимся на освещении проблем безопасности в Центральной Азии, на Кавказе и Ближнем Востоке, а также автором блога "The Bug Pit" на сайте EurasiaNet.

http://www.ia-centr.ru/expert/15174/