Мы играем в театре: масштабном и ужасном

- Как отразились политические события на вашем творчестве?

- Мы всегда придерживались принципа, что театр должен существовать здесь и сейчас, без отрыва от реальности, которая нас окружает. Когда зритель приходит на наши спектакли, он должен видеть, что происходящее на сцене имеет отношение к его жизни в настоящий момент. Получается, что мы всегда в своих темах затрагивали, может быть, не политику, но социальную действительность. А вот после апрельских событий, скорее, расхотелось иметь какое-то отношение ко всему происходящему, чем его отражать. Мне кажется, что тот «театр», в который мы не по своей воле вовлечены, и в котором так же безвольно играем сегодня – масштабный и ужасный… Поэтому сейчас нам очень сложно найти свое место в творчестве и пространстве.

- Многие люди захотели уехать…

- А кому сейчас не хочется уехать туда, где безопаснее? Я вообще стала более взрослой и менее наивной. Мое отношение к стране раньше было наивным и надуманным. Я жила в той стране, в которой мне было удобно жить. Ничего общего со страной, которая есть на самом деле, она не имеет, к сожалению…

- Как сейчас живет ваш театр?

- Мы пока не играем. Заняты образовательной деятельностью – занимаемся с ребятами в нашей студии. У нас также проводятся занятия для всех желающих – смешанный курс актерского мастерства, пластики, ораторского искусства, искусство пантомимы. Мы планировали отдохнуть, но на днях получили предложение о сотрудничестве от наших зарубежных коллег. Предполагаются поездки, тренинги и итоговые спектакли после них. Для поездок, конечно, нужны деньги и, соответственно, спонсоры. Вообще, с финансовой точки зрения до апрельских событий наши дела обстояли неплохо, после – стало печальнее. До апреля мы занимались коммерческой деятельностью. Сейчас развитие бизнеса прекратилось, люди занимают выжидательную позицию, мало кому хочется веселиться и начинать какие-то проекты, устраивать презентации, например. Хотя сейчас у нас есть одна идея… Но лично во мне борются два желания: с одной стороны, мне бы хотелось осуществить идею. С другой, я уже устала от собственных жалких попыток что-то делать. Мне почему-то кажется, что определенное количество денег, наркотиков и оружия может гораздо мощнее изменить мир, чем наши жалкие творческие потуги. Я уже не верю ни в творчество, ни в собственные амбиции. И сейчас все вокруг достаточно разочарованы.

- Как вы считаете, зритель сегодня найдется? Люди больше интересуются политикой, чем театром.

- У меня тоже есть сомнения, что большая часть к искусству не тянется. Но это не отменяет того, что зритель был, есть и будет. И потом некая культурная элита, которая интересовалась искусством, никогда не была многочисленной во все времена и везде.

- Дальнейшие творческие планы?

- До начала кровавых событий у нас были обширные планы. Разгильдяйству на улице мы хотели противопоставить второй международный уличный фестиваль театрального искусства (первый прошел в октябре 2009 года – прим.автора). Но к парламентским выборам ситуация может стать хуже, чем была перед референдумом. Поэтому проводить осенью фестиваль – просто небезопасно.

- Ваши недавние впечатления от чего-либо: люди, книги…

- Недавно я сменила место жительства. В соседней квартире, видимо, отсиживался человек, который устраивал перестрелки под окнами и всяческие пробежки по подъезду, а как-то ночью стали ломиться и ко мне в квартиру. На следующее утро я с такой скоростью собрала чемоданы, с какой ничего в жизни больше не делала. Это одно из самых сильных впечатлений. На референдум я сознательно не пошла, потому что власть во всем мире давно одна и та же. Называется – деньги. Кстати, переехав на новую квартиру, я решила выйти погулять на проспект Дзержинского, я когда-то там жила и мне очень нравилось. Обычно, когда наступает летняя вечерняя прохлада, многие жители нашего города поступают так же. Мы с собакой вышли на улицу – и я поняла, что это уже не то место, которое я люблю. В этом городе на улицах почти нет прогуливающихся людей… А положительные впечатления… Собака моя меня радует. Меня больше успокаивает, чем радует, возвращение к чему-то старому, давно любимому. Например, проза Цветаевой, второй концерт Рахманинова, «Несчастный случай» переслушиваю. Меня забавляет итальянский писатель 70-х годов Акилле Кампаниле. У него абсурдные, смешные вещи. Он очень иронично описывает итальянскую действительность своего времени. Но, как известно, у нас все происходит с некоторым опозданием. Поэтому сейчас он очень актуален для нас.

Дарья Сидоренко

Фото из архива Багдасаровой