«Если даже мне разрешат встретиться с семьей, я не встречусь». Интервью с Женишем Молдокматовым из СИЗО

Про несправедливый исход октябрьских событий, про позицию, из-за которой страдает семья, про политику, которая стала смыслом жизни, про честь, которая сильнее свободы, про торги, жизнь в тюрьме и Садыра Жапарова рассказал в интервью Vesti.kg оппозиционный политик Жениш Молдокматов, находящийся в СИЗО-1.

— Официальный статус октябрьским событиям еще не дали. Во время визита в Россию Садыр Жапаров заявил, что у нас произошла революция. Вас задержали за участие в октябрьских массовых беспорядках. Тогда можно ли назвать власть легитимной?

— Само задержание является незаконным. Не хотел бы вдаваться в подробности, так как все знают, что это политическое гонение и полный абсурд. Но то, что вы отметили, очень важно. Ведь Садыр Жапаров с первого дня отмечает, что у нас была революция. Более того, на официальных встречах с главами других стран он всегда заявляет, что в октябре произошла революция. Так получается, мы, по словам президента, революционеры?

Следственные органы, прокуратура и суды подтверждают обратное. Власть является «нелигитимной», ведь так? Если нет, то почему я в тюрьме? Хочу напомнить президенту, что он стал главой страны благодаря октябрьским событиям.

По логике вещей нужно прекратить уголовное дело по октябрьским событиям, так как сам президент официально заявляет, что была революция. В случае признания меня виновным по октябрьским событиям необходимо допросить и посадить всех лидеров политических партий, участвовавших в мирном митинге 5-6 октября 2020 года, а также восстановить Сооронбая Жээнбекова и посадить Садыра Жапарова и всех его соратников в тюрьму, признав его власть нелегитимной. Вот в этом случае будет справедливо.

Хочу также отметить, что следственные органы никак не могут завершить следствие и передать дело в суд, чтобы посадить меня по надуманному уголовному делу с фантастическими сюжетами о том, что я якобы захватил «Белый дом», где меня вообще не было в момент захвата, якобы захватил ГКНБ, где я был одним из тех, кто защищал само здание вместе с сотрудниками внутри и сумел сохранить в целости все секретные материалы и оружие, находящиеся в здании. Ведь мы уже показали общественности многие видео- и фотодоказательства, и у меня сотни свидетелей, готовых дать подтверждение моей невиновности.

Держать меня в заключении – это полный позор и абсурд, время расставит все по местам. Придет время, и каждый ответит за свои незаконные действия.

— Идут задержания старых политиков. Многие выплатили деньги и освободились. Торговались ли они с вами тоже?

— Многие из задержанных подозреваются в коррупции. Соответственно, у них нет выхода, кроме откупа. Меня задержали по политическим мотивам за мои политические взгляды, высказывания и убеждения. За то, что выступал за справедливость и выражал мнение простого народа.

Я также под стражей за то, что защищал интересы страны при передаче водных ресурсов в соседнее государство. Общими усилиями нам удалось отстоять несколько стратегически важных водохранилищ. Со мной не торговались, потому как знают мою твердую и нерушимую позицию. Не все продаются в стране.

— Как вы думаете, зачем вас держат под стражей?

— Этот вопрос было бы уместным задать президенту. Мне также интересно, как и вам. Узнать его личное мнение по поводу моего задержания. Мы все помним, как он неоднократно убеждал общественность, что не будет никаких политических гонений.

— Если бы власть потребовала от вас извинений, вы попросили бы прощения?

— Видимо, власть этого и добивается, ведь глупо просить прощение за то, что болеешь за будущее страны. Я лучше пожертвую своей свободой, чем буду просить прощение!

— Вы были ранее знакомы с Садыром Жапаровым? Встречались когда-либо? Имелись ли у президента к вам личные счеты?

— Мы были знакомы с Садыром Жапаровым, общались, когда он был в тюрьме. Не раз выступал в его поддержку. Ездил на похороны его сына. Желал благополучия, когда ему было тяжело.
Но все изменилось, когда я начал выступать против неправомерных и нетактичных действий Жапарова. Видимо, это и есть его личные счеты.

— Не жалеете теперь о своей твердой позиции? Готовы ли сейчас отказаться от каких-то резких заявлений?

— Чтобы жалеть о своей твердой позиции, я должен уклониться от своих убеждений. Ведь мы убеждены в том, что свобода слова — это незыблемая часть демократии. А демократия — основа развития государства в современном мире.

Мы вместе с вами, уважаемые журналисты, защищали демократию и ее принципы, выступая на различных общественно-политических акциях.
Вспомните наши совместные заявления в защиту демократии и ее принципов при принятии новой Конституции. А ведь они пошли дальше, чего мы и боялись. И сегодня в парламенте рассматривают законопроект, ограничивающий свободу слова.

Поэтому я не жалею, горжусь своей позицией. Но плохо то, что из-за моей позиции страдают моя семья, мои маленькие дети.

— Стало ли задержание для вас неожиданностью? Или были предупреждения со стороны властей?

— За два месяца до моего задержания было много предупреждений о возможном аресте. Так что это не было неожиданностью.
После моего ареста наша команда стала сильнее и сплоченнее. Благодарю всех политиков, политических лидеров, журналистов, активистов и общественность. Нас становится больше.

— После освобождения продолжите ли вы политическую деятельность?

— Политика для меня не хобби, как для многих других, чтобы можно было бросить, когда хочешь или когда трудно. Политика и общественная работа — это основа моей жизни. Я занимаюсь политикой не ради своего личного блага, а во благо общества. Я желаю, чтобы граждане нашей страны жили достойно и в достатке!

— Не обращались ли вы в международный суд, чтобы они объективно разобрались в вашем деле?

— Готовим соответствующие документы. Обязательно обратимся, ведь в наши суды верить нельзя.
Никто сегодня не может говорить о судебной реформе, так как ее просто нет и не будет скоро.

— Вас вызывают на допросы?

— За два с лишним месяца никто не вызывал на допросы. По октябрьским событиям нужно допросить тысячи и тысячи людей. А это полный абсурд.

— Оказывается ли на вас давление в тюрьме?

— Никто не оказывает давления. Если имеете в виду администрацию и сотрудников СИЗО, то относятся хорошо.

— Как ваши самочувствие и здоровье?

— Не болею, держусь. Сильно скучаю по семье, детям. В остальном на должном уровне.

— Как содержат в СИЗО? Какие там условия?

— Начну с того, что ИВС Бишкека, где меня держали 14 дней, не соответствует требованиям содержания. Само здание было построено в 1954 году и подлежит срочному сносу. Содержать граждан в здании XX века, где бегают крысы и кишат тараканы, негуманно.
В подтверждение моих слов предлагаю вам создать группу журналистов и посетить ИВС. Думаю, что руководство учреждения не воспрепятствует.
То, что касается СИЗО Бишкека, то здание, построенное в 1984 году, никак не соответствует задержанию людей. Необходимо в будущем построить новое здание и за пределами города. Администрация учреждения делает все, чтобы создать хоть какие-то условия, отвечающие требованиям времени, но здание пристройки и камеры не позволяют.
Люди, находящиеся в СИЗО, — чьи-то братья и сестры. У них такие же права, как у других, и им также нужно создавать элементарные условия.

— Разрешают ли вам встречаться с семьей?

— Нет, не разрешают. Если даже разрешат, я не соглашусь. Я не хотел бы, чтобы моя семья, дети увидели то, что им нельзя видеть (удручающее здание и железные решетки).

— Чем вы обычно занимаетесь в камере? Как проводите время?

— Камера небольшая, много читаю. Живем по режиму СИЗО, то есть утренние, вечерние проверки, душ раз в неделю и чтение. Не жалуемся.
Благодарю вас за проявленный интерес и за вопросы, на которые было приятно, но порой трудно отвечать.
Желаю вам и вашим коллегам успехов! С уважением Жениш Молдокматов

фото www