При вскрытии склепа Манаса авторитетная комиссия зафиксировала лишь прах женщины, весьма знатной и богатой

Отрывок

…Караул-Чоку — она же Манас-Супа, или Манас- тын-Чокусу — невысокая коническая гора, одиноко торчащая в самом устье Кен-Кола. Ущелье Кен-Кол распахивается в таласские просторы широко, вольготно, и лучшего места для обозрения двух сливающихся долин здесь не найти…

Прямо под горой — воронки раскопанных археологами курганов. В ученом мире так называемый «Кенкольский могильник» пользуется довольно широкой известностью, а найденная здесь утварь древних скотоводов хранится в Государственном Эрмитаже. Это — у северо-восточного подножия Ка- раул-Чоку. Мавзолей — у западного, вокруг него — гуристан, кладбище, не забываемое людьми и сейчас…

— Что это?

— Гумбез Манаса. Когда полегли в хаканчинском краю его верные батыры, когда и сам он слег, чтобы уже не встать, затуманенный смертной раной, снарядила мудрая Каныкей восемь сотен отборных верблюдов. Долгий путь прошел караван по ущельям и долинам, прежде чем на горе Кюльпе мастера отыскали нужную глину... О, это были великие мастера. Они...

— Однако при изучении кирпича в нем обнаружена галька, характерная по составу именно для речки Кен-Кол. Послушайте, на некоторых кирпичах обнаружены следы собаки, кошек, коз, волка, кирпич изготовлялся именно здесь, на месте строительства. Кстати, не все из строителей гумбеза были великими мастерами. Кирпич-то недожгли, то пережгли, кладка местами волниста, не совсем точна разбивка портала, отчего заметно нарушена симметрия, а образовавшиеся зазоры между плитками заполнены случайными обрезками. Особенно «отличился» керамист. Шаблон с куфическим почерком он изготовил так, что на готовых плитках получилось обратное изображение, и надпись пошла не справа налево, как требует того строй арабского письма, а слева направо, то есть вверх ногами!

— Может быть... Они смешали глину с шерстью козлов, с шерстью коров, они растопили сало восьми тысяч козлов и замесили на нем восемь тысяч кирпичей. Они знали свое дело, мастера. Не зря так издалека их приглашали, из Самарканда, из Бухары, из Кашгара...

— Но в таком случае гумбез стал бы заурядным подобием аналогичных построек караханидской и монгольской эпох. А этого не произошло. Когда исследователи углубились в изучение очень своеобразных орнаментов гумбеза, то с удивлением обнаружили, что по стилю своих решений они близки не орнаментике знаменитых среднеазиатских мавзолеев, а узорам киргизских ширдаков и туш-киизов, киргизской чеканке по металлу и тиснению по коже, то есть киргизскому национальному орнаменту, живущему и ныне в произведениях прикладного искусства.

Декоративная облицовка гумбеза необыкновенно щедра. Здесь и строгость геометрического орнамента, и неудержимая фантазия растительного, в разных сочетаниях здесь используется пятнадцать различных узоров, создающих динамичную, насыщенную но ритмике и настроению картину. Для знатоков киргизского орнамента не составило труда узнать в этих узорах почерк народных умельцев и мастериц. Мелкая шахматная клетка? На Сусамыре, например, этот узор известен под названием крыла мухи с сетчаткой». А этот узор, напоминающий деревянную решетку юрты, называется «кереге». А этот причудливый, в чем-то похожий на летящего дракона побег, выгнувший во все стороны острые, как пиявки, язычки листьев, носит название «кыял», то есть мечта, фантазия, раздумье. Это один из самых популярных мотивов в киргизском орнаменте, бытующий, как мы смогли убедиться, во всяком случае, не менее шести столетий.

— Правильно. Именно этот срок назвала Каныкей, мечтая о такой усыпальнице для своего мужа, перед которой бессильным бы оказалось и само время.

— Но ведь Манас... Хорошо, пусть это не миф, а историческая личность.... Однако, когда археологи вскрыли подземелье гумбеза, они не обнаружили там останков богатыря.

— Правильно. Манас погребен не здесь. Опасаясь, что враги осквернят дорогую могилу, мудрая Каныкей приказала тайно, вдали от людских дорог, вырыть в скале глубокую пещеру, такую большую, что в ней поместилось бы шесть тысяч овец. Восемь — десять столбов подпирали кровлю подземелья. Восемь светильников освещали сумрачные пространства. Темной ночью, неизвестными никому тропами, верные друзья Манаса, исполины Кошой и Тоштюк, пронесли в пещеру погребальный табыт, завернутый в узорчатый, блещущий золотом ковер. А умудренный опытом хан Бакай вытесал из тополевого ствола точную копию своего вождя.

— Но и двойник Манаса не был обнаружен в гумбезе.

При вскрытии склепа авторитетная комиссия зафиксировала лишь прах женщины, весьма знатной и богатой, судя по найденным здесь предметам. Надпись, частично сохранившаяся на портале, после расшифровки ее учеными тоже не оставляет места для каких-то кривотолков.

— Может быть.

— Не «может быть», а точно. Вот текст Его взяли и прочитали. И в тексте значится не Манас не кто-то еще, а именно Кенизек XaTvn ' Абуки. Правильно? ТуН' Д0ЧЬ эмиРа

— Правильно.

— Так чей это гумбез?

— Гумбез Манаса.

Из книги Леонида Дядюченко – известного писателя и исследователя - «Без нужды – в Зардалю», Издательство «Кыргызстан», 1970 год