Многие выпускники школ овладевают английским, но редко кому удается достичь успехов в кыргызском

Обучение в стране будет переведено на государственный язык. Так заявила на внеочередном VII курултае Ассамблеи народа Кыргызстана глава республики Роза Отунбаева.

Бедный, наш госязык! Вот уже лет двадцать на его ниве пасутся люди, мечтающие ввести его в повсеместный обиход. Уже состарились и ушли с арены те, кто когда-то выступал инициатором его официального ввода. Помнится, администрация первого президента Акаева чутко мониторила уровень напряженности в обществе, и всякий раз как в прессе появлялось много критичных материалов, подбрасывала новую порцию разговоров по переводу делопроизводства на госязык, после чего перепуганные чиновники умолкали.

То ли комплекс вины срабатывал у наших русскоязычных сограждан, но они – бедолаги, учили и все никак не могли выучить кыргызский на уровне государственной переписки. Даже мысль о потере работы не пугала. В любом случае до сих пор почти повсеместно делопроизводство ведется по старинке – на русском языке. Видимо, отчаявшись «уговорить» чиновников, разговор о поголовном переводе на кыргызский язык перешел на новый виток – на уровень начальной школы.

Что повлечет за собой перевод начального образования на кыргызский язык – вопрос не праздный. Произойдет массовая миграция русскоязычного населения из Кыргызстана, - это предсказывают все. Родители повезут детей туда, где те смогут получить образование на предпочтительном языке. Для республики это означает болезненный удар по тощей кадровой прослойке специалистов, которые действительно умеют что-то делать, а не только на кыргызском разговаривать.

Отток специалистов – серьезное испытание, но не единственное. Есть и другая сторона вопроса. Не секрет, что именно начальная школа закладывает основы будущего образования, и любое фундаментальное обучение – будь-то среднее специальное или высшее, техническое или гуманитарное – накладывается на познания, полученные в первые школьные годы.

Каким будет обучение на госязыке, например, математике и письму, если качество обучения самому кыргызскому достаточно низкое. Закончив школу, многие учащиеся свободно овладевают английским, или любым другим языком, но почему-то редко кому удается достичь в кыргызском таких же успехов. За столь длинный и малоуспешный период языковой реформы его ревнители еще ни разу не ответили на вопрос: а почему? Почему двадцати лет не хватило, чтобы население выучило язык? Неужели от поголовной бестолковости? Тогда почему их толковости хватает на изучение английского, китайского, иранского? Долгое время говорилось, что надо издавать новые учебники. Учебники давно изданы. Ими снабжены все две с лишним тысячи школ Кыргызстана. И что толку? Остается одно. Обвинить всех наших сограждан в том, что они умышленно срывают государственный программу по изучению языка гор. Или все-таки дело в чем-то другом?

Личные свидетельства

Когда-то я работала в издательстве «Мектеп», и, поскольку через мои руки проходили учебники английского, французского, кыргызского языков, соответственно методикой преподавания иностранных языков я владела. Именно тогда меня обвинили в том, что я – враг родного языка, и срываю дело государственной важности – программу по изучению кыргызкого, поскольку отказывалась издавать учебники в том формате, в котором они были представлены (именно в том, в котором они публикуются и поныне, спустя полтора десятка лет).

Тогда я наивно полагала, что в методическом отношении учебники никуда не годятся, и требовала от авторов переписать книги заново. Результат моего сопротивления местного значения был вполне предсказуем: те учебники выпустили другие редакторы, и до сих пор наши дети учатся по ним, меняется только год издания. В книгах для школьников все та же сложность излагаемого материала, огромное количество почти неадаптированных текстов, тяжелые для начинающих языковые обороты, множество случайных текстов и слов, обилие грамматических правил в наукоподобных формулировок, которые детки должны не просто переварить, осознать, понять, сделать частью своего знания, но и попросту заучить наизусть. Причем наплыв материала такой, что практически каждый день дети должны освоить по одному такому правилу. Методистам казалось, это совсем не трудно, все правила легки и доступны для восприятия, по их мнению, дети начальных классов должны с легкостью воспринимать то, что понятно им, взрослым, имеющим высшее языковедческое образование и научную степень по методике преподавания кыргызского.

- Вы уверены, что дети справятся с таким материалом? - спрашивала я методистов.

- Это апробировано в русскоязычных школах, и все дети великолепно поднимали материал, - гордо отвечали методисты. - Если не верите, идите в школу, на месте убедитесь после того, как посидите там на двух-трех уроках.

- Но почему тогда школьники так плохо усваивают кыргызский?

- Потому что у них у всех дома сидят такие же мамы, как вы, и они своими глупыми рассуждениями мешают детям учить уроки.

- Давайте направим в школы запросы, попросим дать отзыв на учебники, - предлагала я.

- Вот вам отзывы, - бумажки с печатями ложились на стол.

Грамматикой по башке

Время от времени ко мне звонят знакомые мамы школьников, почти в истерике просят помочь с выполнением домашнего задания начального уровня. Детям предлагается многое. Найти (откуда?) и выписать кыргызские пословицы и поговорки о труде, родине, о чем угодно… Мамы напрасно терзают «Гугл», он почему-то не содержит кыргызских познаний, после чего бегут в библиотеки. Едва отдышавшись от одного задания, родители узнают, что теперь их детям необходимо пересказать биографию какого-нибудь писателя на трех страницах кыргызским текстом, причем в учебном словарике нет очень многих слов. И приходится зазубривать текст как какую-то абракадабру.

Любой методист должен знать психологию детей. Если в первом классе ребенок своим незрелым умом пытается что-то осилить, то, становясь постарше, он открыто заявляет родителям, что это выше его сил, он не хочет и не будет учить то, что ему не дается. На самом деле обучение – тяжелый процесс, чтобы его преодолеть ребенку необходим успех, пятерка, похвала учителя, осознание того, что он постепенно начинает понимать. С кыргызским такого не происходит.

Я задумчиво листаю книгу для первого класса «Кыргыз тиленде суйлойбуз» («Говорим на кыргызском»). Уже с третьей четверти почти на каждой странице приводится по двадцать новых слов, их нет в словарике.Но это только ягодки, потому что в конце книги ребенка ждут тексты, в которых более 80 слов. Для чего малыш, едва научившийся в этом году читать, должен осилить подобное - остается непонятным.

Но уж коли текст дан, необходима серьезная проработка всех слов, понятий, должны быть обыграны все речевые ситуации. Таковы элементарные методические требования. Спрашивается, зачем предлагать первокласснику текст про то, что Кыргызстан – свободная республика для всех народов? Судя по опыту многих родителей, в этом возрасте их дети пока не делят людей по национальному признаку и не задумываются, имеют или нет эти народы равные права. Но уж коли авторы по ведомой лишь им причине полагают, что на языке, который для шестилетки считай иностранный, он должен рассуждать про равные права народов, то почему бы не отвести для подобного материала как минимум три урока, чтобы основательно проработать все языковые конструкции. Хотя еще более хочется пожелать авторам помнить про возрастные особенности и про то, что подобные тексты должны перекликаться с соответствующим периодом изучения истории, а это как минимум материал пятого класса.

Успехи у всех одинаково плохи

Ладно, с грехом пополам малыш преодолел борьбу за равные права в Кыргызстане, и перешел во второй класс. Вот теперь ему приходится гораздо сложнее. Густым косяком со страниц «Кыргыз тили 2» на него наплывают вопросы: Кто это? Кто они? Сколько? Во сколько? Где? Кто? Когда? Кто и что делает? Чей? Чье?

То, что ребенок должен научиться оперировать данными понятиями – это не обсуждается. Но что делать, если каждый урок даются все новые и новые вопросы, а вот на то, чтобы закрепить пройденный материал, времени почти не отводится? Потоки понятий увеличиваются, усложняются, в феерическом калейдоскопе мелькают все новые слова, они то появляются, то исчезают. Судя по учебнику, словарной работы нет как таковой, наверное, авторы полагают, что однажды прочитав слово, ребенок запомнил его до конца жизни и включил в свой активный фразеологический оборот. Наверное, поэтому в конце учебного года методисты от кыргызского дают задание выучить наизусть песенки из пятидесяти незнакомых слов, возможно это легко для носителей, но отнюдь не для тех, кто учит язык как иностранный.

Но, судя по всему, второй год обучения авторы считают лишь прелюдией к настоящему образованию, которое начинается с третьего и четвертого классов. Вот тут уже не забалуешь. Школьнику приходиться заучивать более тридцати сложных конструкций грамматических правил. Видимо языковеды считают мозги восьми- и девятилетних детей достаточно зрелыми. Причем шрифт учебников довольно мелкий, информация густонасыщенная, и правила! Их много! И все наизусть! Вот тут малыш уже плачет, пытаясь зазубрить эти бесконечные «зататочи» и «ататочи», а их родители смотрят на мучения отпрысков, не в силах помочь чаду и лишь переспрашивают друг у друга: как успехи у вашего? Успехи у всех одинаково плохи.

Несознательных мам и пап удивляет, ну почему авторы учебников английского языка не заставляют учащихся запоминать грамматические правила непременно на английском? Очень немногочисленные правила по словообразованию ребенок получает на русском, потом ему предлагается играть английскими словами, например, он просто должен добавлять к окончанию букву «s». Неужто на этом начинается и заканчивается вся английская грамматика? Или неграмотные методисты полагают, что не важно, как по-английски будут звучать правила, важнее то, сколько слов наберет ученик и как он сумеет ими пользоваться? Или они понимают, что силы у детей очень ограничены, и их стоит беречь? Откуда им ведомо, что юном возрасте восприятие – словно на чистом листе бумаги, которую необходимо максимально использовать для набора слов и словосочетаний, а не правил.

Не знаю, о чем думает хитрый иностранец, но когда дети учат английский, им приходится заучивать слова, а когда кыргызский – правила. Слава богу, сейчас лето, и четверокласснику не надо сидеть и бубнить: «Да мучесу уланган создор кыймыл аракеттин озун билдирет, - да мучосун томондонгун болуп озгорет» до тех пор, пока он окончательно не осознает, что не хочет и не будет учить это кыргызский вместе с его малопонятной грамматикой.

Миллионы сомов были потрачены на производство учебников кыргызского, а что толку? Не сумев самостоятельно разобраться в многомудрой логике наших методистов, я занялась поисками методических пособий и дидактических материалов к данным учебникам, но таковых не оказалось. На самом деле пока наши методисты не предложат учащимся адекватные учебники, можно истратить еще десятки миллионов сомов, и вновь обвинить целую страну в том, что граждане осознанно срывают пожелания по насаждению госязыка.

Но то, что не было сдвинуто за двадцать лет страданий, вряд ли сдвинется сегодня силой наших благих пожеланий перевести начальную школу на кыргызскоязычное обучение. Ибо не пожелания тут нужны, а обыкновенный профессионализм методистов, вот собственно и все.

Гульмира ИБРАИМОВА