Российский фактор в новых геополитических реалиях Центральной Азии

При этом на данный момент, очевидно, что значение ЦАР не исчерпывается исключительно его географическими и экономическими аспектами, так как дальнейшее неблагоприятное внутреннее развитие социально-экономической ситуации в регионе будет иметь прямое влияние как на состояние международной безопасности в целом, так и на межгосударственные отношения основных факторов, перечисленных выше.
Текущая ситуация в регионе становится все менее предсказуемой, способствует повторению еще более масштабных конфликтов, в том числе на национальной и религиозной почве, которые могут привести к обострению сначала региональных межгосударственных отношений, вплоть до вооруженных стычек на границах, а в последствии - стать очередным очагом нестабильности планетарного масштаба.

События 2010 года в Кыргызской Республике, заметное обострение за последние месяцы обстановки в Таджикистане, а также последствия мирового финансово-экономического кризиса, отразившиеся на всех без исключения государствах региона, позволяют говорить о том, что ситуация в постсоветской Средней Азии, вступила в критическую фазу.

Экономические последствия кризиса мы видим и в банковских сферах, и в формировании дефицитных бюджетов, и в углублении стагнации в промышленном секторе, и в замедлении темпов роста ВВП всех без исключения государств региона. Они, хоть и в разной степени, тем не менее, достаточно явно подошли к порогу, за которым их ожидает длительная стагнация, дальнейшее ухудшение социально-экономической ситуации, которые в условиях восточных традиций, как правило, ведут к усилению авторитарных тенденций, сужению поля объективной информации о происходящих событиях.

Применительно к Таджикистану, очевидно, что данное государство, как и его сосед, Киргизская республика, переживает системный кризис, сопровождаемый значительным спадом во всех отраслях экономики, окончательной деградацией национальной промышленности, еще большей зависимости от импорта, при сужении возможности его оплаты. Растет внешний долг. Экономический кризис, не в меньшей степени затронувший Казахстан и Россию, страны с пока еще относительно открытыми рынками рабочей силы, отразился и на количестве денежных переводов, отправляемых таджикскими трудовыми мигрантами на родину и которые составляют до 30% ВВП государства.

Не лучшим образом, хотя и в разной степени, экономическая ситуация обстоит и в других странах региона.

Можно долго перечислять основные и второстепенные причины сложившейся на сегодня ситуации, традиционно отдавая при этом предпочтение "пагубному влиянию внешнего фактора", искать правых и виноватых, к числу последних, с точки зрения некоторых региональных экспертов, относится и Россия, но имеет ли смысл заниматься этим сейчас, и есть ли на это время?

Выражу свое мнение по этому поводу, заключающееся в том, что на мой взгляд, немаловажным фактором, последовательно ведшим развитие региональной обстановки к нынешним реалиям, является и то, что политическое руководство государств ЦА слишком утрированно и упрощенно подошло к идеям многовекторности политики. На мой взгляд, в их исполнении, на практике пресловутая многовекторность зачастую сводилась к частой смене "стратегических партнеров" в угоду сиюминутных выгод. Как правило, игра на противоречиях внешних "игроков" вечно продолжаться не может, а "поиметь" выгоду ото всех по очереди, либо сразу, как оказывается, можно еще реже. Не работает эта "карусель", долго на ней не покатаешься. Конечно, "карусели" бывают разные, но это уже на любителя. По меткому определению одного из экспертов, "суть центрально-азиатской внешней политики свелась к "многоуровневой лояльности" по отношению ко всем влиятельным вне-региональным игрокам". Впрочем, подобный подход оказался характерным и для внутри-региональных взаимоотношений, сопровождаемых громкой интеграционной риторикой, которая на деле привела регион к фактической дезинтеграции.

Приходится констатировать, что для того чтобы выжить и занять достойное место в современном мире, оказалось недостаточным в угоду извращенной форме многовекторности, переписать в учебниках совместную историю, фактически поставив знак равенства не только между Россией и СССР, но и между Советским Союзом и существовавшими ранее империями. На ложном фундаменте наспех сшитых исторических мифологем благополучие для собственных государств не построишь. Ни упрощенная, зачастую, сознательно искаженная трактовка совместной истории, ни частые заявления о приверженности идеалам демократии, сами по себя не кормят. За неполных 20 лет освобожденные от неоднократно поруганной империи страны региона, так и не смогли решить ключевые для себя проблемы. Даже такие жизненно необходимые - как преодолеть территориальные разногласия и завершить процесс делимитации границ, сохранить систему комплексного использования трансграничных водных ресурсов.

В отношении перспектив дальнейшего ухудшения ситуации в регионе применительно к интересам России, мое мнение заключается в том, что ЦАР остается зоной ее естественных геополитических интересов, прежде всего отнюдь не ради его потенциального богатства, а намного в большей степени из-за того, что от стабильности в нем напрямую зависит российская национальная безопасность. Нельзя оставить без внимания наращивающийся наркотрафик, угрозу превращения региона в единую базу подготовки террористических группировок, в конце концов, оставить на произвол судьбы народы центрально-азиатских государств, которые преимущественно доброжелательно относятся к России, наследию русскоязычной культуры, пока еще помнят и с ностальгией вспоминают времена проживания в едином государственном пространстве.

На данный момент, Россия все еще сохраняет в Центральной Азии достаточно твердые позиции, с учетом их социально-экономических и военно-политических составляющих. Стратегии Москвы по отношению к Центральной Азии, формируется двумя составляющими. Первое - это экономическое укрепление позиций. Российский бизнес стал более активно искать собственные интересы в регионе. Второе - поддержание военно-политического баланса с США и Китаем, конечной целью которого является политическая стабильность Центральной Азии. Если говорить о российской политике в целом, а не о ее, как на протяжении нескольких лет, модно говорить, полном отсутствии, то, на мой взгляд, во внешнеполитической линии РФ в регионе, безусловно, есть элементы противоречивости, приоритета кратковременных интересов над долгосрочными. На мой субъективный взгляд, есть и серьезные недооценки, которые состоят в том, что:
- Россия, чувствуя свою историческую ответственность за народы региона в целом, изначально свои приоритеты в сотрудничестве акцентировала на интеграционных проектах, а двусторонним отношениям в ущерб собственным интересам придавала второстепенное значение;
- ограничилась в основном налаживанием сотрудничества в сферах энергетики, военной и военно-технического взаимодействия, а проекты в сфере гуманитарной и культурной сферах реализовывала крайне неэффективно, зачастую сводя их к шаблонно и неоправданно затратной "фестивальной деятельности";
- в странах региона не создавала пророссийские неправительственные организации и политические партии, не конкурировала через них за умы и предпочтения нового поколения, не "выращивала" молодых лидеров;
- очень поздно осознала для себя необходимость работы с оппозицией, которую нужно вести постоянно, вне зависимости от уровня официальных отношений с действующими политическими режимами;
- не работала целенаправленно с политиками "второго" эшелона, плохо представляла себе состав непубличных групп влияния в лице семейных, региональных, отраслевых и иных кланов, их роли во внутриполитической жизни каждого отдельного государства;

В итоге, выстраивание реальных, а не официозных стабильных добрососедских отношений с государствами региона, ставшими независимыми, оказался для России процессом весьма непростым, а порой и болезненным. Было не достаточно учтено, что с распадом единого государства весьма быстро кардинальные изменения могут претерпеть складывавшиеся десятилетиями и веками связи и отношения, а процесс выстраивания новых отношений, часто может быть окрашен эмоциями, историческими обидами, зависим от часто меняемой политической конъюнктуры.

Касаясь российско-таджикских отношений, хочу сказать, что они имеют глубокие исторические корни, они строятся на союзнических принципах стратегического партнерства. На протяжении не одного десятка лет в наших отношениях определяющими являлись доверительность, искренность и взаимопонимание.

РФ одной из первых признала независимость Таджикистана, и в трудные годы гражданской войны в Таджикистане явилась действенным участником мирного урегулирования ситуации в Таджикистане, а дальнейшем гарантом межтаджикского примирения.

При этом Россия изначально была и остается последовательным проводником идеи многополярного мира, являясь при этом одним из его центров притяжения. На протяжении 19 лет Россия выстраивает свою постсоветскую политику в центрально-азиатском регионе на принципах уважения суверенных прав государств, расположенных в нем, последовательно, несмотря на имеющиеся трудности и сложности современного отрезка истории, реализуя идею развития своих отношений на основе понимания общности интересов государств региона и самой России, не на словах, а на деле неоднократно демонстрируя свою цивилизационную ответственность за регион. И сейчас в России прекрасно понимают, что страны бывшей советской Средней Азии и Казахстан теснейшим образом связаны с Россией, и от стабильности и благополучия в данном регионе зависит и безопасность самой России, и динамика ее дальнейшего экономического развития. При этом Россия в данном регионе не противопоставляет себя ни Китаю, ни США, ни Европейскому Союзу, ни другим государствам, таким как Турция, Иран, Индия, Пакистан, Япония, Южная Корея и другие, которые проявили свои интересы в регионе. Интересы России четко обозначены, ясны всем без исключения внешним факторам, поэтому политика России, которая реализуется как на двустороннем, так через интеграционные структуры в рамках СНГ, ЕврАзЭс, ОДКБ и ШОС, является прозрачной и предсказуемой. При этом Россия никому из стран региона не навязывает собственных видений моделей его развития, уважая многообразие выбора путей эволюции каждого государства. Со своей стороны Россия закономерно ожидает такого же подхода, прозрачности и предсказуемости от своих партнеров по региону и присутствующих в нем внешних факторов, при условии учета интересов самой России.

Однако для дальнейшего развития плодотворных отношений с Россией, на мой взгляд, уже давно недостаточно периодических заверений в вечной дружбе, необходимо для начала хотя бы отказаться от конфронтационной риторики, от тенденциозных рассуждений, в том числе об отсутствии политики России на центрально-азиатском направлении, завышенных, а порой и явно иждивенческих ожиданий. По поводу последних, мое мнение состоит в том, что нам всем уже пора отказаться от "постсоветскостих" и модели двусторонних и многосторонних интеграционных отношений, в которых непосредственное участие принимает Россия, в большей степени перевести в плоскость экономического прагматизма. Пора отказаться от явно завышенных ожиданий благотворительности со стороны России, расчетов на то, что в обмен на упования на общее культурно-историческое наследие можно получить односторонние экономические преференции, как их окрестили уважаемые журналисты - "финансовые и политические инвестиции в обмен на поцелуи", отказаться от практики невыполнения ранее достигнутых договоренностей.

Нынешняя политика России определяется ее реальными возможностями. Более того, мое субъективное мнение, склоняется к тому тезису, что:
"если объективно оценивать реально снизившиеся российские экономические возможности, прежде всего, по сравнению с США и Китаем, то наиболее вероятен - и даже, может быть, оптимален для сложившихся условий именно путь сотрудничества в ЦАР с другими глобальными центрами силы при умеренных (адекватных нашим нынешним политическим, экономическим и военным возможностям) собственных лидерских амбициях".

Политическая разнородность стран Центральной Азии и принцип уважения к выбору той или иной модели суверенного развития обуславливают внешнеполитические действия России, направленные, в том числе, и на минимизацию конфронтационного потенциала внутри региона, и на динамику межгосударственного сближения, никого не принуждая при этом к сближению на надгосударственной основе.

Выбор формы возможной интеграции является осознанным выбором каждого государства, и тут со стороны России полностью отсутствует стремление навязать свое видение. В своих отношениях с государствами региона в качестве арсенала интеграции Россия активно предлагает преференции во внешней торговле, льготы в вопросах единого рынка труда, образования на русском языке, существенную экономическую, хотя уже и не чисто благотворительную помощь. Из стран СНГ, Россия, Казахстан, как основные локомотивы интеграционных процессов на постсоветском пространстве, в силу выбранных ими моделей собственного развития, по сравнению с другими участниками Содружества намного глубже и активней погрузились в процессы экономической, финансовой и культурно-информационной глобализации, в связи с чем готовы поделиться своим опытом со своими партнерами по Средней Азии. Принятый в России курс на модернизацию открывает для этого дополнительные возможности.

Как известно, в июне прошлого года президент России Дмитрий Медведев выделил пять инновационных направлений: энергоэффективность и энергосбережение, ядерные технологии, космос, медицина и стратегические информационные технологии. Думаю, что проекты, связанные с вопросами внедрения новых технологий энергоэффективности, энергосбережения, а также проекты в области медицины и информационных технологий будут интересны для большинства государств региона, включая Таджикистан.

Андрей МЕДВЕДЕВ, исполнительный директор АНО "Центр политических технологий "Политконтакт"".

11.11.2010.
Размещается на интернет-портале ЦентрАзия по просьбе докладчика.

Источник - CentrAsia