Чего Россия боится в Азии?

Я постарался поговорить со многими высокопоставленными российскими представителями во время заседания секции по обороне и безопасности международного дискуссионного форума «Валдай», который на сей раз был посвящен Китаю. И ответы в некотором роде оказались для меня неожиданными. Даже многие американские военные аналитики, рассматривая растущую экономическую мощь Китая и его военный потенциал, не считают эту страну угрозой, однако видят проблему в сдерживании ее усиления. Действительно, на протяжении двух последних лет администрация Барака Обамы стремится к укреплению оборонного сотрудничества с другими азиатскими странами, встревоженными подъемом КНР, в том числе, с Японией и Вьетнамом. И подобно предыдущим американским администрациям, она призывает китайских политических руководителей сделать свою оборонную политику и военные программы более прозрачными.

В отличие от США, российские лидеры в своих публичных выступлениях почти всегда повторяют официальную точку зрения о том, что Россия и Китай являются стратегическими партнерами, и что вместо страха перед усилением КНР Москва приветствует такое усиление, считая это стабилизирующим фактором в Азии. И хотя один высокопоставленный военный, с которым я разговаривал в Москве, утверждал, что российское оборонное сообщество постоянно отслеживает развитие оборонного потенциала Китая и видит четкие признаки его совершенствования и укрепления, Россия все равно не рассматривает Пекин в качестве существующей или потенциальной угрозы.

Один высокопоставленный российский генерал подтвердил, что российское военное руководство регулярно обсуждает со своими американскими коллегами вопросы, связанные с Китаем. Однако, как отметил генерал, это вызвано обеспокоенностью российских лидеров тем, что напряженность между КНР и Соединенными Штатами может оказать негативное воздействие на безопасность в Азии в целом, и в России в частности.

Тем не менее, некоторые российские военные аналитики на этой конференции излучали меньше оптимизма по поводу укрепления военного потенциала Китая. Например, один из них сказал единственному участнику из Японии, который задал несколько вопросов на данную тему, что ему не надо беспокоиться по поводу возможного размещения боевого корабля «Мистраль» на Дальнем Востоке России, поскольку главная задача этого корабля будет заключаться в сдерживании Китая, а не в борьбе с Японией.

На самом деле, спад в российской торговле оружием с Пекином в последние несколько лет заставил многих военных аналитиков Запада прийти к выводу о том, что Россия по сути дела махнула на китайцев рукой. В прошлом Москва могла рассчитывать на то, что Китай будет покупать у ее военно-промышленного комплекса самые разные передовые системы вооружений. После того, как западные страны решили ввести против Китая эмбарго на поставки оружия в связи с событиями 1989-го года на площади Тяньаньмэнь (этот запрет в основном остается в силе по сей день), Китай стал одним из самых надежных покупателей российской военной техники и имущества. Почти два десятилетия на долю КНР приходилось от 25 до 50% российского экспорта вооружений, и Пекин закупал в России больше продукции военного назначения, чем во всех остальных странах вместе взятых. В 1990-е годы ежегодные объемы закупок достигали 1 миллиарда долларов, а в середине 2000-х этот показатель порой превышал 2 миллиарда долларов в год.

Но с тех пор ситуация заметно изменилась. С 2005 года Китай прекратил закупать российские боевые корабли и самолеты, и уже не подписывает новые многомиллиардные контракты на поставки оружия. В основном российские поставщики выполняют старые контракты (скажем, на поставку зенитно-ракетных комплексов С-300), занимаются модернизацией проданной ранее техники и поставляют специальное оборудование, например, мощные авиационные двигатели для истребителей, где у российских производителей есть явные преимущества. Директор российской государственной компании по экспорту вооружений «Рособоронэкспорт» прогнозирует, что доля поставляемого в Китай российского оружия в общем объеме военного экспорта России в предстоящие годы может снизиться до 10%.

Однако во время совместного ужина глава оборонной компании заявил, что российские фирмы по-прежнему видят хорошие возможности для заключения новых выгодных контрактов на поставку вооружений в КНР. Он признал, что Россия способствовала повышению качества продукции китайской оборонной промышленности, передав лицензионные технологии изготовления Су-27 и другой военной техники. И тем не менее, он по-прежнему видит неплохие возможности для выгодного сотрудничества с китайцами, поскольку многие (если не все) представители авиакосмической отрасли Китая признают, что Пекин должен и дальше полагаться на зарубежных партнеров, так как его собственная промышленность пока неспособна делать все самостоятельно.

Глава Рособоронэкспорта добавил, что не считает китайскую авиастроительную отрасль конкурентной угрозой. Когда я задал вопрос о представленном недавно китайском «истребителе пятого поколения», он ответил, что китайцам предстоит еще пройти долгий путь, прежде чем они смогут сделать «настоящий» самолет пятого поколения, не уступающий российскому Т-50. Руководитель компании отметил, что некоторые крупные узлы и компоненты китайского J-20 можно рассматривать как принадлежащие к пятому поколению, однако китайцам понадобится немало времени для эффективной компоновки всех этих узлов и агрегатов, дабы в итоге получился действительно передовой и современный самолет.

Что же в таком случае тревожит русских? Похоже, военное руководство больше думает о Центральной Азии, считая, что нестабильность в этом регионе будет усиливаться из-за вредного влияния социально-экономических и политических беспорядков в Северной Африке и вывода в ближайшие годы натовских войск из Афганистана. Люди, с которыми я беседовал, особенно обеспокоены возобновлением междоусобной борьбы в Киргизии, усилением воинствующего исламизма в Таджикистане и неспособностью США и НАТО стабилизировать обстановку в Афганистане до вывода боевых частей. Российское политическое руководство опасается, что осложнения, вызванные происходящими переменами, приведут к усилению террористической угрозы и росту наркотрафика, идущего в Россию, а также создадут проблемы для экономических интересов Москвы в Центральной Азии, таких как доступ и контроль над поставками нефти и природного газа из этого региона.

Для предотвращения вполне реальных угроз хаоса в Центральной Азии Россия делает мощную ставку на Организацию Договора о коллективной безопасности (ОДКБ), куда входят семь стран-членов. Один высокопоставленный генерал, отвечающий за планирование и оперативные вопросы, заявил, что страны-члены ОДКБ, в число которых входят Армения, Белоруссия, Казахстан, Киргизия, Россия, Таджикистан и Узбекистан, преодолели многие из тех недостатков, которые существовали в организации прошлым летом, когда она оказалась парализованной во время кризиса в Киргизии. Генерал сказал, что теперь ОДКБ обладает военным потенциалом, что у нее есть оперативные планы и правовая база для осуществления быстрых интервенций в Киргизии, Таджикистане, а возможно, и в Афганистане в рамках борьбы с терроризмом, миротворческих операций и других задач.

Он выразил мнение, что военные руководители стран-членов ОДКБ пришли к подлинному взаимопониманию в отношении этой организации. Казахстан, например, стал особенно близким партнером России в обновлении ОДКБ и повышении ее эффективности. Генерал заявил, что с нетерпением ждет проведения крупных учений организации, которые запланированы на лето и начало осени этого года. Он надеется, что учения подтвердят достигнутые ОДКБ успехи. Он и другие российские участники призвали НАТО напрямую развивать отношения с этой региональной организацией, учитывая то, что она наверняка будет играть более важную роль в Центральной Азии после вывода западных войск из Афганистана.

Но интересно другое. Как стало ясно из наших встреч, российские военные и гражданские руководители по-разному смотрят на потенциал ОДКБ. В отличие от военачальников, выражающих оптимизм по поводу будущей сплоченности этой организации и ее возможностей, российские разработчики оборонной политики и аналитики считают крупной проблемой разные и существенно отличающиеся друг от друга взгляды стран-членов на вопросы безопасности. Например, у члена ОДКБ Белоруссии, и даже у Армении существуют совсем иные насущные проблемы безопасности, в корне отличающиеся от проблем четырех центральноазиатских стран. По этой причине они рассматривают ОДКБ главным образом в качестве политической организации, подтверждающей политическое главенство Москвы в Центральной Азии, а не ее ведущую военную роль.

Точно так же они принижают военные возможности Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), в которую в отличие от ОДКБ входит Китай, но не входят Армения с Белоруссией. Они считают, что эта организация будет уделять главное внимание борьбе с терроризмом, а не развитию потенциала совместных военных операций стран-членов. На их взгляд, у ШОС должно быть в основном политическое предназначение, снижающее потенциал соперничества между Китаем и Россией за контроль над Центральной Азией.

Заглядывая еще дальше, российские военные руководители дали высокую оценку отношениям Москвы с Турцией в области безопасности. Они отметили, что данная страна является главным партнером России в обеспечении безопасности на Черном море и в защите его от пиратов, террористов и прочих угроз. Так, они выразили сожаление в связи с тем, что другие черноморские государства отклонили российско-турецкие предложения о расширении многостороннего сотрудничества в сфере безопасности в регионе Черного моря, через которое азиатская нефть и газ в больших количествах идет на рынки Европы.

Но несмотря на членство Турции в НАТО, проблема противоракетной обороны вызывает серьезную напряженность между Россией и Западом. Суть проблемы заключается в том, что в отличие от своих натовских партнеров, российские лидеры не считают Иран угрозой для европейской безопасности. Как сказал высокопоставленный представитель Министерства обороны, «иранцы не сумасшедшие, и они никогда не нанесут удар по Европе». Этот руководитель считает потенциальную иранскую угрозу России в равной мере маловероятной. «На мой взгляд, - сказал он, - реальная угроза России исходит из Пакистана». Правда, этот представитель четко дал понять, что угроза возникает из-за опасной близости ядерных материалов и исламских экстремистов, что также вызывает тревогу у западных руководителей.

С учетом разных представлений об опасностях, а также заявлений на одном из российских брифингов о том, что Соединенные Штаты просто используют иранскую угрозу в качестве оправдания для создания более обширной и мощной системы ПРО, нацеленной против России, этот высокопоставленный представитель Министерства обороны заявил, что не понимает, почему его страна должна оказывать помощь в строительстве противоракетной системы, которая может угрожать ядерным силам России. Мы готовы, сказал он, отвернуться в сторону, если НАТО хочет «потратить все эти деньги» на создание системы ПРО, но лишь в том случае, если России будут предоставлены письменные гарантии того, что потенциал данной системы будет достаточно ограниченным и не создающим угрозу ядерным силам России.

А как насчет еще одной усиливающейся державы – Индии? Глава Рособоронэкспорта с некоторым раздражением говорил о том, как индусы забывают, что это Россия, а не Индия является ведущим партнером во взаимоотношениях в оборонной сфере. Так, он отметил, что несмотря на решение индийского Министерства обороны исключить российские (и американские) самолеты из последнего раунда тендера на поставку в Индию многоцелевых истребителей, Рособоронэкспорт по-прежнему считает Индию хорошим рынком для продаж военной техники – поскольку индусы ценят те «полезные вещи», которые им может предложить Россия.

Ричард Вайц

Оригинал публикации: What Russia Fears in Asia