Люди говорят: «На беде избирателей депутаты делали себе кампании и набирали голоса…»

О проблемах простых кыргызстанцев пишут многие. Но редко, кто делает из этого такие потрясающие рассказы, как писатель, журналист Диана Светличная.  Сегодня ей слово в нашей рубрике «Люди говорят».  

Дом

Листья на старом дубе еще только начали сворачиваться в трубочки, а щетинистые плоды каштана разбиваться об асфальт. Наконец-то из окна веет прохладой и пахнет влажной землей. За окном кто-то поет. Здравствуй, утро!

- Чтоб ты сдох! - раздается снаружи знакомый голос, и в крошечный палисадник с ирисами и астрами с третьего этажа летит глиняный горшок. Здравствуй, мир!

Бабе Тоне восемьдесят и то, что она вообще еще способна так резво метать из окна цветочные горшки, само по себе чудо. Но спрос на чудо сегодня невелик.

- Сама сдохни! - отвечает ей певец и с невозмутимым видом продолжает класть фасадную плитку на уровне пятого этажа. Со слухом у парня плохо, но он уверен в себе. Знает, что расстояние между зданиями соответствует стандартам — почти тринадцать метров, попробуй, старуха, поупражняйся.

Баба Тоня не сумасшедшая, просто расшатаны нервы. И это даже не про пенсию, счета и цены, это про стройку. То, что дело — труба, баба Тоня поняла, как только к бассейну, в котором купались еще ее дети (он был в центре нашего кубика), подвезли что-то вроде ограждений и стали обещать благоустройство. Она тогда еще, лет шесть назад, собирала нас-жильцов и рассказывала про какие-то трубы под бассейном. Архитектор в прошлом, она знает все о системе коммуникаций города и нашего микрорайона. И когда бассейн огородили глухим забором и подвезли строительную технику, баба Тоня одна из первых вышла на баррикады. Наивная, она все пыталась донести до непробиваемых людей в черных костюмах, что строить тут нельзя, потому что под бассейном находится коммуникационный узел микрорайона и что вред будет и стройке, так как нужного котлована не выроешь, и близлежащим строениям - вода в эти дома после дополнительной нагрузки подняться не сможет.

Потом были пикеты с плакатами, живые щиты из жильцов близлежащих домов, бесконечные суды, материалы в прессе. Огороженная территория переходила из рук в руки, на заборе менялись сроки сдачи и сам план объекта. То в проспекте мы видели один девятиэтажный, то два десятиэтажных дома. Машины хозяев стройки появлялись на объекте всегда в сумерках. Всегда тонированные стекла, всегда зеркальные номера. Пока шли суды, за выдачу преступных разрешений на строительство кого-то штрафовали, тасовали должности, все с присущей госмашине нарочитостью, с громкими заявлениями.

На беде избирателей депутаты делали себе кампании и набирали голоса. Организатор активного движения района, веря в свои силы, ходил на переговоры с застройщиком, устраивал собрания и пикеты. А однажды вечером возвращался с работы домой и ему сломали ноги. Обе. И стал он меньше ходить. По инстанциям в том числе. Баба Тоня не давала мне проходу и кричала вслед «тыжжурналист!». «Якондуктор!», - клялась я, и разбирала на парах со студентами вместо «Алайской царицы» - «Левиафан».

Скелет дома поставили быстро. По всем правилам кочевников. На сезон. Мясо наращивают, как мне иногда кажется, несовершеннолетние певцы.

Каждое утро, собираясь на работу и глядя в окно, я машу «привет» строителям, они присвистывают мне. Серое чудовище с дырами между шлакоблоков покрылось кожей в виде облицовочной плитки. И если ты не видел его внутренности, то выглядит оно вполне здоровым. Только пожалуйста, волк, не дуй на него!

Вот уже и реклама в сети лезет как дым в глаза: «Элитное жилье». И фоточка знакомого уродца.

Смотрю на эту рекламу и думаю только об одном: «Господи, храни илиту!»

Осколки горшков под окнами баба Тоня убирает сама.


От редакции: подумайте, уважаемые бишкекчане, не ваш ли это «элитный» дом стал героем рассказа нашего автора?