Китайская грамота для политических «чайников»

Но есть определенные сдвиги. Это, как раз, в настоящее время демонстрируется Россией и США. И полигоном нового формата взаимодействия этих внешних игроков стал Кыргызстан. Все телодвижения США и России в политическом пространстве республики больше напоминают дружбу против Китая, который уже рассматривается как будущий мировой гегемон.

«Перезагрузка» российско-американских отношений уже дает повод для пересмотра тенденций, которые складывались во внешней политике стран Центрально-Азиатского региона.

Если ранее, сдерживающим фактором открытого соперничества между Китаем и Россией выступало военное присутствие США в регионе. То в настоящее время в результате «перезагрузки» российская сторона не так болезненно воспринимает военные базы США в Центральной Азии.

Даже продленное соглашение со стороны временного правительства по Центру транзитных перевозок США в Кыргызстане не вызвало ажиотажа в России, который был сильно заметен, когда Бакиев согласился переформатировать авиабазу «Ганси» в Центр.

В свою очередь, и в США, как-то если не пассивно, то очень вяло отреагировали на сообщение о возможности открытия военной базы России на юге Кыргызстана. Добавьте к этому и заявления представителей Пентагона и Минобороны России о том, что главы оборонных ведомств США и России обсуждают вопросы по военным базам в Кыргызстане.

Все это наталкивает на гипотезы о возможности создания некоей Евразийской империи, которая должна стать сдерживающим фактором роста мощи Китая. Возможно, и создание Таможенного союза России, Казахстана и Беларуси – это контуры нового государства. Если вспомнить, первыми о создании Евразийской империи заговорили американские СМИ. Причем, всерьез обсуждалось, как она будет строиться. Также уже в открытую российские эксперты говорят о возможности более тесного взаимодействия России и НАТО. В то же время чувствуется отстраненность ШОС, ее реакция кардинально отличается от позиции, которую занимала «Шанхайская организация» после мартовских событий 2005 года. И все это связано, прежде всего, с притязаниями Китая.

Нынешний премьер России Владимир Путин охарактеризовал развал Советского Союза, как самую большую геополитическую катастрофу двадцатого столетия. Но с точки зрения Китая, крах СССР был самой большой стратегической удачей. В одночасье ушла в небытие империя, которая представляла реальную угрозу. Она в определенный момент была настолько серьезная, что вождь коммунистов Китая Мао пригласил президента США Ричарда Никсона в Китай, чтобы изменить равновесие сил в "холодной войне".

Все движения китайской политики в период после распада СССР были направлены на то, чтобы не позволить России организовать де-факто воссоединение Советского Союза. Даже создание ШОС было направлено на поддержку этой идеи.

Россия и Китай изначально различно видят возможности экономической интеграции в рамках пространства ШОС. Так, российские эксперты, ссылаясь на мировой опыт, считают, что интеграция в зоне ШОС – это более отдаленная задача и в настоящее время речь может идти только об отдельных субрегиональных интеграционных проектах между 2 или 3 странами с сопоставимыми экономиками. Китайские представители, наоборот, утверждают, что создание единого интеграционного пространства в рамках стран – участниц ШОС в ближайшее время возможно и желательно.

В то же время, Китай все больше налаживает отношения со своими соседями, а не конкурентами. Эта неформальная сеть проектируется не только, чтобы препятствовать объединению конкурентов или получить влияние, которое предоставит привилегии. Но и чтобы ограничить действия местных партнеров Китая и снять напряженность в тех местах, где она может возникнуть. Китайской стороне необходимы гарантии, что никто из конкурентов не получит опасное «привилегированное влияние» в любом из его приграничных районов.

Сложившийся в последние годы статус-кво в Центральной Азии играет на руку больше КНР, чем России. Считалось, что пока США будут сохранять свое присутствие в регионе, Китай и Россия будут поддерживать высокий уровень сотрудничества и координации в Евразии. В этой ситуации, Кыргызстан, признавая внешне приверженность российскому вектору политики в Центральной Азии, на деле будет постепенно уходить в сферу фактического влияния Китая.

Но видимо и это уже подлежит пересмотру.

Можно предположить, что США и Россия уже имеют согласованный проект совместных действий в Центральной Азии, и он апробируется и обкатывается в Кыргызстане. Поэтому, наверное, наблюдается некая синхронность действий и реакций двух стран на происходящие события в Кыргызстане. Все это проецируется на внутриполитическое пространство страны, уже не делается крен на проамериканскую или пророссийскую ориентацию политических сил.

В свою очередь, российская сторона, которая становится главным игроком, отходит от политики поддержки одной партии или политика.

Все это наталкивает на мысль, что в ответ должна появиться или уже появилась когорта «прокитайских» политиков, чей бизнес в основном связан с Китаем. Но, следуя китайским традициям, они не будут активно проявлять себя. Это своеобразная «пятая колонна» Китая. В перспективе неизбежна смена поколения в политике страны, в условиях высокой степени сращивания бизнеса и политики в Кыргызстане, экономическая заинтересованность в развитии более тесных связей с КНР тогда может стать определяющим во внешней политике.

Впрочем, такая ситуация складывается и в соседних государствах, где китайский фактор в экономике уже становится довольно заметным. Например, это стало заметным во время обсуждения на саммите ШОС вопроса поддержки Абхазии и Южной Осетии. Дмитрий Медведев призывал ШОС к признанию независимости Абхазии и Южной Осетии, но члены Организации отмолчались. Казахстан, Кыргызстан, Таджикистан и Узбекистан - не стали бы противостоять Кремлю без поддержки Китая. Наверное, это и вызвало обеспокоенность России, что выразилось в выстраивании жесткой прагматичной линии в вопросах сотрудничества со странами Центральной Азии.

Пока американцы и россияне боролись за симпатии политэлиты, китайское руководство тихой сапой увело из-под носа США и России почти все крупные сделки по углеводородам, урану и стало основным подрядчиком реализации стратегически важных инфраструктурных проектов в центрально-азиатском регионе. Стратегия Китая, во главу которой поставлена экономика, а не политика, приносит реальные плоды. Как и Кыргызстан, так и Центральная Азия, постепенно входят в сферу экономического влияния Китая.

Тем более, надо учесть опыт работы китайской стороны в горячих точках Африки и в Афганистане. Китайцы научились работать в самых, казалось бы, невыносимых условиях, при этом они стали прекрасными знатоками по перекупке политэлит для достижения своих целей.

К тому же, анализ демографической проблемы в китайском обществе, дает ясно понять, что Китай осуществляет, и будет осуществлять, переселение избыточного населения в сопредельные страны.

Последние события на юге Кыргызстана, тяжелое социально-экономическое положение становятся причиной роста оттока населения из южного региона. В погоне за счастьем из фактически депрессивных районов уезжает большая часть трудоспособного населения. Правительство, в свою очередь, продолжает строить и реконструировать инфраструктуру, подряды получают китайские компании. В итоге, вакуум трудовых ресурсов заполняется китайскими рабочими. В скором времени есть угроза замещения и местного населения китайскими мигрантами.

На юге китайские предприниматели, уже не довольствуясь крупным Карасуйским рынком в Ошской области, ссылаясь на нестабильность, запросили землю под строительство нового такого же рынка в Баткенской области. Кстати, китайская сторона фактически закончила строительство автодороги, который соединяет Китай с Таджикистаном через Баткенскую область Кыргызстана. Причем, осваивая такие регионы, китайцы не ассимилируются, не интегрируются в местный этнос и экономику. Напротив, они несут свою культуру, оставаясь при этом целиком ориентированными на Китай. Все перечисленные процессы поощряются и координируются официальной китайской властью.

Некоторые эксперты Китая не без гордости заявляют о том, что разрешение всех китайских проблем - в «демографической экспансии», и любой стране мира угрожает национальный крах, если хотя бы 10% китайцев устремятся за пределы своей родины.

Как отмечают аналитики, стратегические направления внешней политики закреплены в официальных доктринах КНР. Анализируя их, можно с большей вероятностью говорить о следующих угрозах: потеря российского Дальнего Востока, проникновение Китая в Казахстан, нарушение территориальной целостности республик Таджикистан и Кыргызстан. В дальнейшем закрепление в перечисленных странах откроет Китаю двери для экспансии в Сибирь.

Изучив внешнеполитические доктрины Китая, эксперты приходят к мнению, что в настоящий момент китайские власти рассматривают нарастающее стратегическое противостояние с Россией и Соединенными Штатами, как борьбу за влияние в Центральной и Южной Азии.

В 1990-х годах Китай стремился маскировать свое «мирное возвышение» за политикой «дипломатии с улыбкой», разработанной, чтобы удостовериться, что соседи Китая его не боятся. Но достигнув относительного могущества, Китай уже предъявил свои претензии к тем странам, которые считались согласно внешнеполитических теорий странами – гегемонами и чьего усиления китайская сторона не намерена допускать. Кроме этого, Китай не смирится с противниками по вопросу Тайваня. И уже звучит жесткая критика в их адрес. В течение двух десятилетий китайская дипломатия руководствовалась концепцией «мирного возвышения» страны. Теперь же все меняется, Китай почувствовал свою силу, у него растут амбиции.

Один из авторитетных экспертов, занимающихся внешней политикой Янг Йи, контр-адмирал ВМС утверждает, что США, приняв на себя роль «кладезя добродетели», устроили вокруг Китая «стратегическую осаду». Каждый раз, когда Пекин пытается языком дипломатии отстаивать свои права, модернизировать вооружение или вступить в отношения с другими странами, США подают это как угрозы. И весь остальной мир, недовольно замечает Йи, неизменно склоняется на сторону Штатов. «В создании и пересмотре правил игры на международной арене решающий голос всегда остается за Штатами», – возмущается контр-адмирал.

Из этого следует, что Китай уже ведет свою игру в Центральной Азии. Никто не может точно сказать, как китайская сторона выстраивает свои маневры в политическом поле, но они будут достаточно эффективными.

"Случай предоставляется нам лишь раз в день, в месяц, в год, в десять лет, в сто лет, — писал в XVII веке последователь даосизма, ученый Тан Чжэнь. — Вот почему нужно быть готовым не упустить его. Даже, если этот случай откроется нам за едой, нужно тотчас бросить свои палочки и выбежать из-за стола. Ибо может статься, что, когда мы закончим трапезу, случай уже ускользнет от нас. Случай — это встреча человека с его судьбой, и мгновение, в которое решается, быть ли победе или поражению..."

Следует отметить, что власть в Китае проистекает из способности "сделать паузу", принять ситуацию во всей ее неопределенности и посредством внешней уступчивости, своего отсутствия, в деле выказать свою предельную жесткость и непреклонность.

Предпосылки для преобладающего, фактического влияния Китая в политике Кыргызстана уже существуют. Причем, они выстроены комплексно: в экономике, политике и даже в области культурно-гуманитарного сотрудничества.

Следует отметить, что китайское понятие политики не имеет в себе ничего политического. По словам китаистов, согласно китайским традициям, тот, кто обладает властью, не должен быть видим или даже известен. Отсюда следует, что основанием политики в Китае была не та или иная отвлеченная "истина", а практический результат. Для китайцев хороша та политика, при которой люди имеют "единые помыслы", почти непроизвольно действуют заодно. Политика видимая — это всегда дымовая завеса, она призвана прикрывать "внутренние" интересы. Искусным политиком слывет тот, кто умеет сполна выстроить оба ряда своей деятельности — внешний и внутренний.

Политика интересует китайцев лишь с точки зрения и способов воздействия на людей, другими словами, с точки зрения реальной эффективности управления. В таком случае всякого рода "идейные" разногласия и споры, любое "критическое рассмотрение" понятие политики способны только помешать победоносному шествию Власти.

Во внешней политике Кыргызстан, скорее всего, будет продолжать придерживаться линии приверженности российскому ориентиру, одновременно развивая тесные связи с КНР. Однако, есть основания полагать, что внутри руководства страны может возникнуть противоборство между двумя политическими группами, которые можно условно обозначить: «пророссийское» и «прокитайское».

Казы Султанов