Россия усиливает свои позции в ЦА засчет зерна?
Причина российского стремления -стать основным экспортером зерна в Центральную Азию, по мнению ряда аналитиков, лежит в области политики, а не экономики. Ностальгия по ушедшим временам.
(о некоторых инициативах России в G20)
Одной из последних инициатив российской власти, призванной поставить Россию в один ряд с ведущими странами-донорами, входящими в "большую двадцатку", стало предложение "поддержать центральноазиатскую программу развития сельскохозяйственной продукции и продуктов питания", озвученное помощником президента А.Дворковича.
Это предложение родилось по итогам консультаций с представителями неправительственных организаций по актуальным вопросам для внесения Россией в повестку предстоящего заседания большой "двадцатки".
При этом г-на Дворковича вовсе не смутило, что состояние продовольственной безопасности самой России уже давно превратилось в один из наиболее острых и проблемных вопросов. В нынешнем году он особо обострился из-за засух и пожаров, но даже в вполне благоприятном 2009 году, производство основных видов сельскохозяйственной продукции в России не превысило 75 процентов уровня 1990 года. При этом если в 1990 году в России было собрано 117 млн.тонн зерна, в 2009 году урожай зерновых составил 97 млн.тонн, а в 2010 году прогнозируется всего лишь порядка 60 млн.тонн при внутреннем потреблении на уровне 80 млн.тонн. Это минимальный урожай зерна в России за последние годы. Россия из экспортера зерновых вновь превратилась в их импортера, причем в условиях, когда цены на мировом рынке зерна растут гораздо быстрее цен на нефть. Только за июль текущего года пшеница подорожала в самой России на 50 процентов.
Вопрос обеспечения продовольствием стоит для России необычайно остро. Из-за засухи в стране погибло около трети всех посевов. Российское Министерство сельского хозяйства подсчитало, что прямые затраты сектора из-за засухи составили 41,6 млрд. руб. Особенно напряженная ситуация сложилась с фуражным зерном, поскольку собственного ресурса стране не хватает для покрытия потребностей животноводства. 28 октября в ходе визита в Киев премьер-министр России Владимир Путин выпросил у Украины 2 млн. тонн фуражного зерна.
Еще более плачевную картину рисует статистика производства молока и молочной продукции. Если в 1990 году в России было произведено 55 млн.тонн молока, в 2009 году эта цифра составила всего лишь 32 млн.тонн. Не мудрено, что наша страна является крупнейшим импортером молочной продукции в мире. При этом потребление молока на душу населения за этот же период снизилось с 386 кг до 230 кг. Аналогичная тенденция характерна и для производства мяса, яиц и даже традиционного для России и не требующего применения особых передовых технологий картофеля. В результате, ежегодно импортируются продовольственные товары на порядка 130 млрд.долл. В этом году, с учетом засухи и неурожая, а также роста мировых цен на продукты питания, затраты на импорт продовольствия, по оценкам разных экспертов, возрастут от 30 до 50 процентов.
Теперь давайте обратимся к Центральной Азии, которой г-н Дворкович решил оказать продовольственную помощь. Ключевые с точки зрения экономического потенциала и политического значения государства региона – это Узбекистан, в котором проживает практически половина 60 миллионного населения Центральной Азии, Казахстан с более 15 миллионами жителей и Туркменистан с населением 5 миллионов. В менее благополучных Таджикистане и Кыргызстане проживают всего около 11 миллионов человек или чуть более одной шестой части населения Центральной Азии.
С точки зрения самодостаточности, наиболее крепкие позиции в Центральной Азии имеет Узбекистан, который в течении короткого срока после распада СССР обеспечил себе как зерновую, так и продовольственную независимость. Обратимся к статистике. С 1990 до 2009 года в Узбекистане производство зерновых возросло с 1990 года в 3,7 раза, молочной продукции – в 2 раза, мяса – в 1,8 раза, яиц – в 2,7 раза и картофеля – в 4,8 раза. Страна из нетто-импортера зерновых превратилась в нетто-экспортера, продовольственные товары составляют всего лишь 9 процентов в структуре импорта, в то время как в России - почти 20 процентов.
Кто-то может возразить, что это естественно для аграрной экономики. Но доля сельского хозяйства в структуре экономики Узбекистана снизилась с 33,4 процентов в 1990 году до 16,7 процентов в 2010 году, уступив место промышленности и услугам, что отражает курс Узбекистана на индустриализацию. И как свидетельствуют вышеприведенные цифры, доля сельскохозяйственной продукции в этой стране изменилась не за счет сокращения объемов производства как в России, а за счет опережающего роста индустриального сектора.
Казахстан также обеспечивает свои потребности в зерновых за счет внутреннего производства и является экспортером зерна. Хотя ему и приходится завозить по импорту существенные объемы других видов сельхозпродукции, все же весьма странно выглядит включение страны с годовым объемом экспорта свыше 50 млрд. долл. и ВВП на душу населения более 7 тыс. долларов в программу продовольственной помощи.
Ввиду закрытости статистических данных по Туркменистану, трудно привести конкретные цифры, но абсолютно ясно, что эта страна, также как и Узбекистан и Казахстан и не думала обращаться к России или иной другой стране за продовольственной помощью.
Вопрос продовольственной безопасности в Центральной Азии возможно актуален лишь для Кыргызстана и Таджикистана. Однако сомнительно, что даже эти страны видят в России продовольственного донора. Прежде всего, наученные опытом 20 лет самостоятельного развития, они прекрасно понимают, что бесплатного сыра не бывает.
Ну, а во-вторых, продовольственная продукция России сегодня просто неконкурентоспособна. Ведь любая донорская помощь – это деньги, пусть даже в виде грантов. И растрачивать деньги на приобретение дорогих продуктов из России, когда можно то же самое приобрести значительно дешевле в самой Центральной Азии или, на худой конец, в Китае, по крайней мере, нерационально.
Предложение Дворковича о продовольственной помощи Центральной Азии на этом фоне фактически звучат оскорбительно для государств региона, в первую очередь, вполне самодостаточных Узбекистана, Казахстана и Туркменистана. Небрежное причисление этих стран к числу неспособных самостоятельно позаботиться о продовольственной безопасности своего населения, прозвучавшее из уст помощника президента Российской Федерации, очевидно, не останется без внимания в Ташкенте, Астане и Ашхабаде.
Наконец, прежде чем выносить инициативы на уровень такого форума как G20, г-н Дворковичу следовало проанализировать в какой степени потребность в продовольственных товарах каждой страны обеспечена внутренним производством и сравнить эти цифры с показателями России. И Казахстан, и Узбекистан являются нетто-экспортерами зерновых и многих других видов сельскохозяйственной продукции, в то время как Россия год от года наращивает объемы импорта продовольствия на фоне стагнации собственного аграрного сектора.
В этой связи, эта инициатива, очевидно, всего лишь отражает стремление восстановить свою руководящую роль на постсоветском пространстве, навеянное ностальгией по прошедшим временам. И надо признаться, делает это не самым удачным образом.
Одной из последних инициатив российской власти, призванной поставить Россию в один ряд с ведущими странами-донорами, входящими в "большую двадцатку", стало предложение "поддержать центральноазиатскую программу развития сельскохозяйственной продукции и продуктов питания", озвученное помощником президента А.Дворковича.
Это предложение родилось по итогам консультаций с представителями неправительственных организаций по актуальным вопросам для внесения Россией в повестку предстоящего заседания большой "двадцатки".
При этом г-на Дворковича вовсе не смутило, что состояние продовольственной безопасности самой России уже давно превратилось в один из наиболее острых и проблемных вопросов. В нынешнем году он особо обострился из-за засух и пожаров, но даже в вполне благоприятном 2009 году, производство основных видов сельскохозяйственной продукции в России не превысило 75 процентов уровня 1990 года. При этом если в 1990 году в России было собрано 117 млн.тонн зерна, в 2009 году урожай зерновых составил 97 млн.тонн, а в 2010 году прогнозируется всего лишь порядка 60 млн.тонн при внутреннем потреблении на уровне 80 млн.тонн. Это минимальный урожай зерна в России за последние годы. Россия из экспортера зерновых вновь превратилась в их импортера, причем в условиях, когда цены на мировом рынке зерна растут гораздо быстрее цен на нефть. Только за июль текущего года пшеница подорожала в самой России на 50 процентов.
Вопрос обеспечения продовольствием стоит для России необычайно остро. Из-за засухи в стране погибло около трети всех посевов. Российское Министерство сельского хозяйства подсчитало, что прямые затраты сектора из-за засухи составили 41,6 млрд. руб. Особенно напряженная ситуация сложилась с фуражным зерном, поскольку собственного ресурса стране не хватает для покрытия потребностей животноводства. 28 октября в ходе визита в Киев премьер-министр России Владимир Путин выпросил у Украины 2 млн. тонн фуражного зерна.
Еще более плачевную картину рисует статистика производства молока и молочной продукции. Если в 1990 году в России было произведено 55 млн.тонн молока, в 2009 году эта цифра составила всего лишь 32 млн.тонн. Не мудрено, что наша страна является крупнейшим импортером молочной продукции в мире. При этом потребление молока на душу населения за этот же период снизилось с 386 кг до 230 кг. Аналогичная тенденция характерна и для производства мяса, яиц и даже традиционного для России и не требующего применения особых передовых технологий картофеля. В результате, ежегодно импортируются продовольственные товары на порядка 130 млрд.долл. В этом году, с учетом засухи и неурожая, а также роста мировых цен на продукты питания, затраты на импорт продовольствия, по оценкам разных экспертов, возрастут от 30 до 50 процентов.
Теперь давайте обратимся к Центральной Азии, которой г-н Дворкович решил оказать продовольственную помощь. Ключевые с точки зрения экономического потенциала и политического значения государства региона – это Узбекистан, в котором проживает практически половина 60 миллионного населения Центральной Азии, Казахстан с более 15 миллионами жителей и Туркменистан с населением 5 миллионов. В менее благополучных Таджикистане и Кыргызстане проживают всего около 11 миллионов человек или чуть более одной шестой части населения Центральной Азии.
С точки зрения самодостаточности, наиболее крепкие позиции в Центральной Азии имеет Узбекистан, который в течении короткого срока после распада СССР обеспечил себе как зерновую, так и продовольственную независимость. Обратимся к статистике. С 1990 до 2009 года в Узбекистане производство зерновых возросло с 1990 года в 3,7 раза, молочной продукции – в 2 раза, мяса – в 1,8 раза, яиц – в 2,7 раза и картофеля – в 4,8 раза. Страна из нетто-импортера зерновых превратилась в нетто-экспортера, продовольственные товары составляют всего лишь 9 процентов в структуре импорта, в то время как в России - почти 20 процентов.
Кто-то может возразить, что это естественно для аграрной экономики. Но доля сельского хозяйства в структуре экономики Узбекистана снизилась с 33,4 процентов в 1990 году до 16,7 процентов в 2010 году, уступив место промышленности и услугам, что отражает курс Узбекистана на индустриализацию. И как свидетельствуют вышеприведенные цифры, доля сельскохозяйственной продукции в этой стране изменилась не за счет сокращения объемов производства как в России, а за счет опережающего роста индустриального сектора.
Казахстан также обеспечивает свои потребности в зерновых за счет внутреннего производства и является экспортером зерна. Хотя ему и приходится завозить по импорту существенные объемы других видов сельхозпродукции, все же весьма странно выглядит включение страны с годовым объемом экспорта свыше 50 млрд. долл. и ВВП на душу населения более 7 тыс. долларов в программу продовольственной помощи.
Ввиду закрытости статистических данных по Туркменистану, трудно привести конкретные цифры, но абсолютно ясно, что эта страна, также как и Узбекистан и Казахстан и не думала обращаться к России или иной другой стране за продовольственной помощью.
Вопрос продовольственной безопасности в Центральной Азии возможно актуален лишь для Кыргызстана и Таджикистана. Однако сомнительно, что даже эти страны видят в России продовольственного донора. Прежде всего, наученные опытом 20 лет самостоятельного развития, они прекрасно понимают, что бесплатного сыра не бывает.
Ну, а во-вторых, продовольственная продукция России сегодня просто неконкурентоспособна. Ведь любая донорская помощь – это деньги, пусть даже в виде грантов. И растрачивать деньги на приобретение дорогих продуктов из России, когда можно то же самое приобрести значительно дешевле в самой Центральной Азии или, на худой конец, в Китае, по крайней мере, нерационально.
Предложение Дворковича о продовольственной помощи Центральной Азии на этом фоне фактически звучат оскорбительно для государств региона, в первую очередь, вполне самодостаточных Узбекистана, Казахстана и Туркменистана. Небрежное причисление этих стран к числу неспособных самостоятельно позаботиться о продовольственной безопасности своего населения, прозвучавшее из уст помощника президента Российской Федерации, очевидно, не останется без внимания в Ташкенте, Астане и Ашхабаде.
Наконец, прежде чем выносить инициативы на уровень такого форума как G20, г-н Дворковичу следовало проанализировать в какой степени потребность в продовольственных товарах каждой страны обеспечена внутренним производством и сравнить эти цифры с показателями России. И Казахстан, и Узбекистан являются нетто-экспортерами зерновых и многих других видов сельскохозяйственной продукции, в то время как Россия год от года наращивает объемы импорта продовольствия на фоне стагнации собственного аграрного сектора.
В этой связи, эта инициатива, очевидно, всего лишь отражает стремление восстановить свою руководящую роль на постсоветском пространстве, навеянное ностальгией по прошедшим временам. И надо признаться, делает это не самым удачным образом.
Олег Васильев
Источник CentrAsia
Читайте нас в Telegram, только самое важное!