Почему Генпрокуратура нарушает сроки рассмотрения заявлений?

«Судьи приняли принцип независимости как принцип безнаказанности, безответственности за любое решение. И по этой причине судьями принимаются абсурдные решения», – сказал Президент Кыргызской Республики Алмазбек Атамбаев 6 ноября 2015 года на заседании парламента после церемонии присяги правительства Темира Сариева.

В связи с этим 1 декабря 2015 года директор ОсОО «Адвокатская контора Медетбекова» Ренат Медетбеков обратился с письменным заявлением к Генеральному прокурору Кыргызской Республике о совершённом Мыктарбеком Алымкуловым преступлении в связи с вынесением им в бытность судьёй Межрайонного суда города Бишкек как лицом, занимавшим ответственное положение, абсурдного судебного решения от 16 февраля 2009 года, повлёкшего тяжкие для ОсОО «Ареопаг-Бишкек» и его кредиторов последствия в виде признания ОсОО «Ареопаг-Бишкек» банкротом и распоряжения в процессе банкротства его активами с причинением ему и кредиторам убытков на сумму не менее 53 906 900 сомов.

В соответствии со статьями 155 и 156 Уголовно-процессуального кодекса Кыргызской Республики следователь и прокурор обязаны рассмотреть заявление о любом совершённом преступлении. В каждом случае получения заявления о совершённом преступлении следователь или прокурор после проведения соответствующей проверки возбуждает уголовное дело или отказывает в его возбуждении. Решение о возбуждении уголовного дела или об отказе в его возбуждении должно быть принято в трёхдневный срок, а по материалам, требующим дополнительной проверки, – в срок не более десяти дней. В случае невозможности принятия решения в указанные сроки этот срок может быть продлён прокурором до одного месяца по мотивированному постановлению следователя.

Заявление Медетбекова от 1 декабря 2015 года передавали для получения заключения из управления в управление центрального аппарата Генеральной прокуратуры в течение полутора месяцев. И лишь к 12 января 2016 года заявление попало к следователю по особо важным делам Следственного управления Генеральной прокуратуры Ильязу Канаеву, который на днях предложил Медетбекову дать объяснения по четырём вопросам:

1) какие именно активы были у ОсОО «Ареопаг-Бишкек» на момент признания его банкротом?

2) исполнено ли решение Международного третейского суда от 13 марта 2009 года о взыскании с ОсОО «Ареопаг-Бишкек» в пользу ОсОО «НУР Телеком» задолженности в размере 13 580 000 сомов?

3) обжаловало ли ОсОО «Ареопаг-Бишкек» решение судьи Алымкулова от 16 февраля 2009 года?

4) подавало ли ОсОО «Ареопаг-Бишкек» ходатайства либо заявления о проведении санации на предмет установления своей платёжеспособности в ходе рассмотрения в суде заявления ОсОО «НУР Телеком» от 3 февраля 2009 года о признании ОсОО «Ареопаг-Бишкек» банкротом?

По мнению Медетбекова, все четыре вопроса не влияли на решение вопроса о возбуждении уголовного дела, значит, были направлены только на отказ в возбуждении уголовного дела со ссылкой на тот самый принцип независимости, которым, по словам Президента, злоупотребляют суды Кыргызской Республики.

Лишь с первым вопросом следователя Канаева можно было бы полностью согласиться, если бы следователь Канаев задавал  его с целью определения размера причинённого преступлением ущерба для решения вопроса о квалификации совершённого деяния по более тяжким статьям Уголовного кодекса. Но, по мнению Медетбекова, и этот вопрос был задан с целью отказа в возбуждении уголовного дела путём подведения активов ОсОО «Ареопаг-Бишкек по ценам, по которым они были отчуждены в ходе проведения процедуры процесса банкротства, под превышение обязательств ОсОО «Ареопаг-Бишкек». Дескать, да, судья Алымкулов не устанавливал факта неплатёжеспособности ОсОО «Ареопаг-Бишкек», а просто разрешил спор о праве, но даже если бы он поступил правильно, то всё равно бы он установил, что обязательства ОсОО «Ареопаг-Бишкек» превышают его активы, поэтому в действиях судьи Алымкулова нет состава преступления.

Медетбеков объяснил: «Если срок принятия решения соблюдается, то на такие игры не остаётся времени. В таком случае правоохранительный орган ставится перед дилеммой: либо возбудить уголовное дело и получить взятку, но потом иметь «геморрой», как закрыть возбуждённое дело, либо отказать в возбуждении уголовного дела и не иметь геморроя, но тогда лишиться возможной взятки. Поэтому срок принятия решения по заявлению о возбуждении уголовного дела всегда нарушается: в случаях, когда нет политического заказа, для того, чтобы получить взятку без геморроя; в случаях, когда есть политический заказ, из-за того, что долго ищут будущего «козла отпущения».

Медетбеков считает, что это системное нарушение в деятельности Генеральной прокуратуры и решение вопроса о возбуждении уголовного дела или отказе в возбуждении уголовного срока в иной срок, чем установлено законом, является доказательством коррупции. За это нарушение в любом государственном органе несёт ответственность только первое лицо. Поэтому Медетбеков хочет попасть на приём к Генеральному прокурору.

Но поскольку, как видит Медетбеков, в Генеральной прокуратуре ведётся приём не по принципу ответственности должностных лиц за предоставленные полномочия, а по принципу компьютерной игры, установленной для граждан: чтобы попасть на следующий уровень, нужно обязательно пройти предыдущий, Медетбеков был вынужден записаться на приём к Заместителю Генерального прокурора Людмиле Усмановой, чтобы заслужить право пройти на приём к Генеральному прокурору Индире Джолдубаевой и задать ей единственный вопрос: почему Генпрокуратура в целом нарушает сроки рассмотрения заявлений о возбуждении уголовных дел?