Кто был идеологом бакиевского режима?

- Акылбек Усенбекович, как бы вы могли прокомментировать то, что режим Бакиева сегодня характеризуется преступным именно в финансовом плане, что это была одна большая финансовая афера. Но, при всем при этом, многие показатели росли.

- Цифры говорят сами за себя. Если за 2004 год доходная и расходная часть государственного бюджета вкупе была порядка 17 млрд. сомов с 5, 5 млрд. дефицита бюджета, то в 2008, когда я уходил с поста руководителя минфина, эта цифра поднялась до 48 млрд. с нулевым дефицитом. ВВП вырос практически в два раза в номинальном объеме, в цифровом выражении это около 100 млрд. сомов, а за три года ВВП достиг около 200 млрд. сомов. Т.е., финансовые показатели были достаточно хорошими. Это было время, когда Бакиев совмещал посты премьера и президента, и в дальнейшем пытался достаточно часто приходить в парламент и работать с самим правительством. Я считаю, это время было достаточно плодотворным для восстановления статус-кво самого правительства, президента, т.к. власть в 2005 году была просто растоптана. Было много приложено человеческих усилий для того, чтобы этот уровень даже немного приподнялся. 2008-2009 годы, в преддверии финансово-экономического кризиса, он смог подобрать достаточно дружную команду и финансистов и экономистов. Тот же Алапаев, будучи председателем Национального банка, пытался вести самостоятельную, отличную от президента, но ориентированную на стабильную и прогнозируемую денежно-кредитную политику. Министерство финансов и Социальный фонд возглавляли достаточно грамотные люди.

- Как это все вязалось с теми финансовыми махинациями, которые все же имели место на государственном уровне?

- В финансово-экономической команде президента сложилось четкое взаимопонимание того, что существует «АзияУниверсалбанк», его хозяин, и все больше возрастающее влияние родственников и детей президента на экономику. Мы пытались минимизировать как влияние финансово-экономического кризиса, так и влияние родственных уз на макроэкономическую стабильность в Кыргызстане. К сожалению, был у нас идеолог и советник, господин Никитин, который решил, что только он понимает и в экономике, и в государственном устройстве, и в наших национальных традициях, быте. И с его точки зрения, которая имела определенный вес, реформы должны были проведены по его сценарию. Его сценарий - «Престолонаследие», один раз уже неудавшийся во времена правления Акаева, когда он хотел провести операцию «Принцесса», которая закончилась крахом, а позже трансформировалась в вариацию «Принц».

- Говоря о неудачных «операциях». Скажите, как финансист, нужны ли были повышения тарифов, которые послужили толчком к апрельскому перевороту?

- Я могу сказать, что повышение тарифов – жизненная необходимость. Мы к этому придем. Но резкое повышение тарифов и именно во время отопительного сезона, в зимнюю пору – это было неправильно. Негативно сказалось и запаздывание компенсационных мер, которые были предложены правительством в обмен на резкий рост тарифов. Также была проиграна информационная война – никто ничего толком не знал. Вдобавок, неуемное желание получить большие деньги. Ну, и пресловутые 60 тыйынов за сотовое подключение.

Катализатором стало создание ЦАРИИ и приход в премьерство Данияра Усенова. Наступило единоличное правление непонятной структуры, а не народоизбранного президента. Когда премьер-министр на заседании правительства говорит, что он обязательно доложит о ситуации Максиму Курманбековичу, а не Курманбеку Салиевичу, это многих в правительстве шокировало и приводило в замешательство. Непоследовательные шаги с целью заработать сегодня и сейчас, привели к тому, что энергосектор, доставшийся нам в наследство от СССР, был приватизирован за копейки, Телеком постигла та же судьба. При этом само правительство и парламент в этом не участвовали, т.е. все конституционные механизмы оказались выключенными. Все это привело к тому, что Кыргызстан начал превращаться в епархию неких советников, не имеющих никаких правовых полномочий, но обладающих огромной широтой власти. Это касалось и банковского сектора, и распределения природных ресурсов, приватизации, это касалось всех секторов и сторон жизни кыргызстанцев, где можно было заработать деньги. И деньги эти зарабатывались уже не с человеческим лицом, а с волчьим, каким-то шакальим оскалом.

- О днях сегодняшних. Как так получилось, что ВП, в частности, главный «обвинитель» Азимбек Бекназаров, имея, как он говорил, компромат практически против всех членов «бакиевского» правительства, не смог ничего сказать против вас?

- Три года я возглавлял Министерство финансов, которое ежегодно аудитируется Счетной палатой, и малейшее нарушение передается в Генпрокуратуру, и потом этот отчет утверждается в парламенте. Благодаря тому, что мной были подобраны достаточно квалифицированные кадры в Минфине, все финансовые схемы, которые существовали до 2005 года - в виде взаимозачетов, специальных средств, различных фондов, различных министерств и ведомств, позволявшие финансовым ручейкам утекать из бюджета и не попадать туда обратно - были перекрыты за эти три года работы. Самое главное, - люди, в том числе руководители министерств и ведомств должны работать в рамках тех законов, на основе которых функционирует то или иное ведомство. Для меня - это был закон об основных принципах бюджетного права, таможенный и налоговый кодексы, и если бы были бы какие-нибудь нарушения с моей или стороны моих сотрудников, уже начал бы действовать в отношении нас уголовный кодекс. Бог миловал, мы работали в рамках закона, и, конечно же, самый главный судья – совесть человека. Когда ты засыпаешь или просыпаешься или приходишь домой, когда остаешься один – ты должен всегда знать, что ты работаешь правильно, честно и, самое главное, понятно для всех других людей.

- Ваша совесть чиста?

- Да, и, надеюсь, я чист перед законом, если даже Азимбек Анаркулович и спецбригады СНБ в такое смутное время ничего не нашли.

- Бытует слух, что для того, чтобы вернуться, Азимбек Бекназаров потребовал от вас достаточно солидную сумму «откупных».

- Это не так. На сегодняшний день могу сказать одно – очень много слухов ходит про Азимбека Анаркуловича. В своей жизни я с ним столкнулся, еще будучи депутатом, потом членом правительства, он был генеральным прокурором, и сейчас, после второй революции, он для меня остается человеком, которого я знаю давно, знаю его семью, и ни разу между нами не возникало никаких вопросов о финансовых средствах, о запугивании или еще чем-то. У нас в разное время формируются разные точки зрения на те или иные процессы. Конечно, сегодня наши интересы в политике разнятся, но я думаю, то человеческое, что было между нами – оно останется.

Беседовала

Мария Озмитель