Китайская головоломка: Пекин идет другим путем. Зачем?

Государственный визит Атамбаева в КНР совпал с визитом в Китай президента России Путина.  Такое совпадение не случайно, знаково и, с точки зрения большой геополитики,  вносит  совершенно новые акценты во внешней и внутренней политике нашего государства.  На фоне гигантского прорыва в российско-китайских отношениях,  не потерялась и роль соглашений, закрепленных в совместной кыргызско-китайской Декларации. А в ней, не много ни мало, обозначен новый вектор и двустороннего сотрудничества, и национальных интересов обоих государств.

Если взять за основу анализа три бесспорных фактора экономики - партнерство, приоритеты и  конкуренцию, то  как все это будет стыковаться в формате бывших и новых договоренностей? Не отразится ли на дружественных отношениях, и не затронет ли  интересы наших соседей - Узбекистана и Казахстана?

На эти и другие вопросы «Вести.kg» отвечает наш постоянный эксперт, ведущий специалист в области отношений стран, входящих в СНГ, главный редактор журнала «Проблемы национальной стратегии», издаваемого Российским институтом стратегических исследований  (РИСИ) при президенте Российской Федерации  Аждар Куртов.

- Аждар Аширович, вы знаете, что по результатам визита Атамбаева в КНР достигнута договоренность с китайской стороной о разработке программы сотрудничества на последующие 10 лет, и что  «стороны на основе Соглашения между  правительствами КР и КНР о сотрудничестве в строительстве и эксплуатации газопровода «Кыргызстан-Китай», подписанного 11 сентября 2013 года, создадут механизм, гарантирующий долгосрочную, безопасную, стабильную эксплуатацию кыргызско-китайского газопровода».  Кроме того,  было заявлено,  что «ключевым элементом устойчивого развития является обеспечение населения современным и доступным энергоснабжением», поскольку «китайская сторона поддерживает усилия  кыргызской по развитию устойчивой энергетики».  Что вы можете сказать по этому поводу?

-  То, что Китай давно и успешно осваивает пространство Центральной Азии, ни для кого не  секрет. Планы прокладки магистральных газопроводов в практическом аспекте обсуждаются как минимум 10 лет. Правда, первоначально основные усилия Пекина были сосредоточены на варианте получения туркменского природного газа по трубе, проходящей через Узбекистан и Казахстан. Ныне же Китай предлагает помимо этого маршрута, который уже относительно успешно функционирует,  еще и дополнительные: через Киргизию и Таджикистан. Как к этому относиться? Это, безусловно, натиск Китая. Это курс Пекина на многостороннюю привязку региона Центральной Азии к обслуживанию интересов Поднебесной. Такую линию центральноазиатской политики Пекин последовательно проводит, начиная с самого момента распада СССР.

Поэтому, если мы попробуем встать на позицию Китая, то вынуждены будем признать: эта политика продуманна и последовательна, она действительно отражает национальные интересы Китая. Другое дело – что эта политика дает странам Центральной Азии. Всегда ли от взаимодействия с Китаем эти государства получают, либо хотя бы могут получить действительно необходимый им импульс для своего развития? И здесь не все просто. Китай умело пользуется слабостью своих центральноазиатских соседей по региону. Шаг за шагом он «переваривает» их экономики, делая их придатком собственной хозяйственной машины. При этом чисто экономические соображения в курсе Пекина соседствуют с политическими резонами.

Ведь тот же проект газовой трубы через Киргизию (равно как и через Таджикистан), по моему глубокому убеждению, появился отнюдь не как результат экономических расчетов на получение прибыли. Нет: прибыль и с куда меньшими затратами Пекин мог бы получать и при использовании уже определенного маршрута из Туркменистана через Узбекистан и Казахстан. Для этого достаточно было бы проложить дополнительные нитки трубопроводов  рядом с уже существующими. Но Пекин идет другим путем. Зачем? А затем, что замысел состоит в том, чтобы создать систему зависимости региона от интересов Китая. Его цель – создать условия для того, чтобы в будущем именно Китай мог стать модератором большинства знаковых процессов в своем ближнем зарубежье на западе от своих границ. И он последовательно, шаг за шагом реализует эту задачу - чему способствует финансовое могущество КНР, международные резервы которой – первые в мире по своему объему.

В этом отношении имеющиеся договоренности между Киргизией и «Газпромом» не входят в прямое и явное противоречие с проектом газовой трубы в Китай. Во-первых, российский «Газпром» сосредоточивал свои усилия на поисках месторождений природного газа в Киргизии. И, во-вторых, на модернизации с целью эффективной эксплуатации газотранспортной системы республики. Обе эти цели могут быть выполнены вне зависимости от того, будет или не будет реализован проект «китайской» газовой магистрали.

Но это – чисто формальная сторона вопроса. А реально, конечно же, получая неэффективную и убыточную газотранспортную структуру Киргизии, «Газпром», надо полагать, действовал не из филантропических соображений. Вкладывая деньги, он надеялся на получение прибыли, хотя бы в отдаленном будущем. А когда на рынке появляется другой игрок, который способен существенным образом нарушить эти планы, то, согласимся, это меняет ситуацию. Почему можно предполагать, что планы «Газпрома» могут вступить в противоречие с планами Китая? Да потому, что реально речь может идти не просто о  чисто транзитной газовой трубе.

Конечно, не зная всех обстоятельств контракта и планов Китая, наши рассуждения не могут быть полными. Но все же можно предполагать, что Китай в рамках уже описанной нами выше стратегии захочет снабжать газом не только свою территорию, но и пустить газ на рынок Киргизии. Или хотя бы использовать отчисления в виде платы за транзит в качестве средства давления на правительство в Бишкеке. И тогда это будет прямым вызовом «Газпрому».

Кто-то может сказать: «Мол, ну и что с того – это и есть конкурентная борьба». Да, с чисто  рыночной точки зрения так и есть. Но нельзя забывать то обстоятельство, что во внешней политике есть партнеры и союзники, ущемление интересов которых не будет забыто. И это может нанести вред развитию отношений. По крайней мере, у России появятся дополнительные основания  для сомнений в последовательности линии официального  Бишкека на вступление в Таможенный союз.

Что же касается интересов Узбекистана, то они в любом случае подвергнутся испытанию и трансформации. Монопольный «контроль» за поставками природного газа в Киргизию может быть Ташкентом утерян. Скорее всего, это обстоятельство Узбекистану следует принять как неизбежность, хотя это и дело не ближайших месяцев. Ситуация в регионе меняется и Ташкенту сложно будет далее использовать те средства давления на соседей (Киргизию и Таджикистан), которые он использовал в прошлом. Это касается не только природного газа, но и автомобильных и железнодорожных магистралей, а также линий электропередач.