Южный фронт в Киргизии откроют весной 2016 года

Соответствующие структуры должны готовиться к весне 2016 года, имея в виду и Фергану в том числе. Если вдруг извне решат, что можно и нужно открывать южный фронт, то произойдет это весной 2016 года, и произойдет это в Киргизии, где еще есть пространство для межэтнического конфликта. Об этом в интервью корреспонденту ИА REGNUM заявил руководитель Центра перспективных исследований (Киргизия) Сергей Масаулов.

ИА REGNUM: Киргизия вступила в ЕаЭС, что фактически означает, страна входит в единое экономическое и таможенное пространство. Почти сразу перед специалистами вырисовывается вопрос приграничных конфликтов. Киргизские специалисты форсируют установку спецоборудования на контрольно-пропускных пунктах, однако как быть со спорными участками границы с Таджикистаном и Узбекистаном?

При вступлении в Евразийский экономический союз перспективы делимитации и демаркации становятся достаточно определенными. Я думаю, демаркация начнётся быстро. Будут обустраивать границу с узбеками, особенно там, где расположен переход со стороны Оша. А вот с таджиками сложнее: если мы говорим о тревожности на границе, то это в большей мере относится к границе с Таджикистаном. Особенно в последние годы в информационное поле поступали тревожные сообщения об эскалации напряженности в районе анклава Барак. Между тем последнее крупное приграничное столкновение было в Сохе два года назад.

А Узбекистан?

На границе с Узбекистаном бывают некоторые стычки, но я бы сказал, что это привычное, традиционное состояние. А вот с таджиками да, есть напряжение, причём весьма серьёзное.

Но при этом никакого особого усиления по границе с Таджикистаном мы не видим.

Я думаю, что вопрос затягивается искусственно, потому что в скором времени для Таджикистана будет обозначена перспектива вступления в ЕАЭС.

Я понимаю, что на этот счёт есть много разных мнений. Есть, например, убежденность, что таджики вообще не могут оказаться в этом союзе. Одна из причин — официальный Душанбе фактически находится под экономическим влиянием Китая и поэтому включение Таджикистана в союз просто невозможно.

Но я бы обратил внимание на то, что ещё два года назад Киргизия точно также выглядела с точки зрения рынка «Дордой» (крупнейший рынок в Киргизии) и реэкспорта товаров. Еще в 2010 году проблема реэкспорта была основной, как сейчас это происходит в Таджикистане. С учётом нескольких последних заявлений китайского руководства о том, что Китай видит перспективу для себя в ЕАЭС, скорее всего Таджикистан не станет разменной картой. По этой причине граница с Таджикистаном будет обустраиваться спустя рукава. Будут ли какие-то здесь проблемы? До сих пор конфликты, которые происходили, были связаны с нерешенностью некоторых местных вопросов и столкновения были связаны с действиями местных авторитетов, которые пытались сохранить свои позиции. Это традиционные конфликты.

ЕАЭС будет мешать наработанным торговым связям в регионах. Да, по части ГСМ там уже наработанные связи. Все партии топлива имеют документальные подтверждения. Они хорошо обоснованы и в этом смысле прикрыты.
Вопрос в том, в какой мере режим границы позволит обеспечить начавшийся процесс восстановления национального производства. Только в этом. Это самый главный критерий. А что через границу будут гонять какие-то товары, совершенно понятно, это факт.

Я повторю, гораздо важнее, будет ли режим границы позволять, например, увеличить собственную активность? Каким будет режим для малого и среднего бизнеса, каким будет режим преобразования торговой сети «Дордой» в деловой или логистический центр и так далее. Весь вопрос сейчас в этом. И если этот момент смогут обеспечить, у нас за 2-3 года будет обеспечен режим перехода и создания альтернатив. И при гибкости наших людей, которую они продемонстрировали, они ещё раз перейдут на новую модель существования.

Есть мнение, что контрабанды опасаются и наши партнеры по ЕАЭС — речь идет о Казахстане.

Давайте посмотрим на 2010 год в реальном денежном выражении. Тогда китайских товаров на территорию Киргизии заходило до 10 миллиардов долларов США. Таможня показывала ровно в десять раз меньше.

«Дордой» был крупнейшим центром по переработке китайского потока и распределения. С тех пор объемы упали уже к нынешнему моменту на 60 процентов. И тенденция будет продолжаться.

Более того, в Казахстане могут говорить всё что им вздумается, потому что они уже переключили китайский поток на себя — я имею в виду таможенный пост «Хоргос» (на казахстанско-китайской границе). При этом — они продолжают обвинять Киргизию в контрабанде, потому что Киргизия — это такое прикрытие.

Поток, который идёт через «Хоргос», уже сейчас более наполненный, продуктивный, чем тот, что у нас. Да, нам ещё предстоит некий процесс преобразования «Дордоя» во что-то новое. Необходимо создавать надбавленную стоимость, либо, как это предполагалось ещё несколько лет назад, открывать совместные предприятия, например, российско-киргизские, казахско-киргизские. Все наши крупные оптовики-торговцы уже ищут пути. Будет ли осуществляться контрабанда в Казахстан? Она и сейчас есть. При том режиме границы, который действует сейчас. Скорее, можно прогнозировать, что когда граница откроется, усилятся поставки молочных товаров в Казахстан. А в усиление потока товаров текстильной промышленности я не верю, слишком сильно все сжалось. Какая-то ещё контрабанда — переброска ГСМ, спиртного? Так оно и сейчас так. Надо будет проконтролировать и всё. Я не думаю, что Киргизия «снесет» казахстанский рынок. Другое дело, что наши активные ребята начнут искать работу. Вот появление мигрантов на рынках Казахстана — это вполне возможно.

Все-таки, если вернуться в границам — можно ли говорить, что Ферганская долина взорвется?

К Фергане нужно относиться как к целостному организму. Разрезание границами весьма условно и до того было условно. Вопрос безопасности Ферганы — это комплексный вопрос, в котором будет участвовать и Узбекистан, и Таджикистан. И в этом плане вопрос не в том, чтобы закрыть границу и не пустить. Откровенно говоря, нестабильность не придет из Узбекистана. Это история в большей степени про Киргизию — в связи с внутренним положением, в связи с возможностями, которые обеспечивает сеть НПО, через возможности извне «качнуть» любой крупный проект.

Плюс всё-таки нужно говорить, что с 2010 года у нас сохраняется межэтническая напряжённость. Есть оружие, и есть люди, которые готовы к действиям. И при появлении 200-300 человек извне ситуация взорвется. Так что нестабильность исходит в первую очередь от Киргизии, толку при таких условиях закрывать границу.

Вопрос Ферганы — это комплексный вопрос безопасности. И в этом плане Узбекистан готов сотрудничать с реальными предложенными проектами, такими, как ОДКБ. Со своей стороны Узбекистан эту безопасность обеспечивает. Худо-бедно Киргизия тоже включилась в процесс. Поэтому, откровенно говоря, на ближайшее время, если брать раскрутку проектов, проблемы финансирования, проблемы координации, то мы должны готовиться к весне 2016 года и по Фергане в том числе. Если вдруг извне решат, что можно и нужно открывать южный фронт, то произойдет это весной 2016 года, и произойдет это в Киргизии. Поэтому надо думать не о границах, а о безопасности.