Почему люди уходят в ИГИЛ: социальные истоки экстремизма

Отбыть в Сирию для участия в войне на стороне экстремистов попыталась студентка МГУ Варвара Караулова, а до того, бросив семью, к «Исламскому государству» присоединился актер Владимир Дорофеев, вскоре погибший в боях. Подобные случаи зафиксированы и в других странах. Вполне естественен вопрос, почем люди из разных точек планеты хотят присоединиться к террористам в чужой стране?

«Наемники». Основную массу активистов (едва ли не 80-90%) из других стран, присоединяющихся к ИГИЛ, составляет отнюдь не образованная молодежь или творческая интеллигенция. Основной поток иностранных боевиков – молодые этнические мусульмане (до 25 лет) без профессионального образования из сел или бедных пригородов различных стран со сложной социально-экономической ситуацией. География их «исхода» довольно широка – от Узбекистана и Кыргызстана до Ливии и Туниса. Практически всегда это молодые и безработные люди, для которых ИГИЛ является возможностью заработать денег и решить текущие материальные проблемы. ИГИЛ в отличие от радикалов Сомали или афганских талибов располагают доступом к определенным материальным ресурсам, не в последнюю очередь – благодаря контролю над месторождениями нефти и возможности контрабанды сырья за рубеж. Желающим присоединиться к боевикам могут рассчитывать на определенное материальное вознаграждение.

«Неофит» получает определенный аванс (в разных странах расценки от 1 до 3 тысяч долларов), который позволяет решить первоочередные проблемы семьи, и уезжает в Ирак или Сирию. Автору известен случай, когда боевик из страны Северной Африки присоединился к ИГИЛ, чтобы выкупить заложенные вещи родных. Финансовая составляющая была даже в побеге в Сирию полковника таджикистанского ОМОН Гулмурода Халимова, которого трудно отнести к безработной молодежи. Якобы, он завербовал и привел с собой больше десятка бывших сотрудников спецподразделений, за что получил большое вознаграждение и пост в «Исламском государстве».

Непосредственно в зоне конфликта любой новый член ИГИЛ может рассчитывать на содержание, жалование и определенные льготы, включая возможность для мародерства и даже захвата рабов. Многие издания ужасались опубликованным правилам «Исламского государства» по обращению с сексуальными рабынями. Однако сексуальный аспект - важный стимул для «неофита» 17-19 лет, лишенного из-за бедности и отсутствия социального успеха вступить в брак и начать половую жизнь на родине. Кроме того, в ИГИЛ он получает стабильное место в окружающем обществе, некоторые надежды на карьеру и проч. Разумеется, представленная жизненная стратегия связана с большим риском для жизни и здоровья, однако прозябание в бедности в Ливии, где разрушены системы социальной защиты и здравоохранения – едва ли не менее опасно. В условиях социальной безысходности выбор в пользу радикалов может даже казаться рациональным, как путь «рискнуть и победить».

Во многих случаях вербовки материальный фактор – очевиден. Полевой командир ИГИЛ Тархан Батирашвили, убитый в 2014 году, в Грузии пытался сделать военную карьеру, но был уволен из армии по состоянию здоровья и оказался без работы в родном селе Биркиани (Панкиси), а затем и вовсе – попал в тюрьму. Уроженка Воронежа Кристина Преснякова, ставшая вербовщицей в ИГИЛ, воспитывалась в интернате, находилась без работы, вышла замуж, но первый супруг – выгнал ее из дома. Оба названных лица воспитывались не в мусульманской среде (отец Батирашвили – христианин), однако отсутствие заработка и достойного места в жизни заставило их попытать счастье в лагерях радикалов без учета религиозного аспекта проблемы. «Беженцы». Другой важной мотивацией для присоединения ИГИЛ становится острая и неотложная необходимость сменить свое место в пространстве, попросту – сбежать.

По данным ФСБ РФ, в Сирии и Ираке воюют около 1700 выходцев с территории России, многие из которых ранее входили в террористические группировки, разгромленные органами правопорядка в 2013-2014 гг. Для многих экстремистов территории, контролируемые ИГИЛ, становятся направлением бегства, местом, из которого они не могут быть выданы юстиции родного государства.

Кроме того, «Исламское государство», контролирующее большие территории дает возможность создать себе «спокойный тыл», место, где можно лечиться, отдыхать и в безопасности планировать новые террористические атаки. Именно по этой причине верховенство ИГИЛ признали ряд видных террористических группировок. В 2014 году ей присягнул Усман Гази (Абдуносир Валиев) лидер Исламского Движения Туркестана, старейшей террористической организации постсоветской Центральной Азии. 

В 2015 году появилась информация о присоединении к ИГИЛ ячеек «Имарата Кавказ», российской экстремистской организации. Среди официально присягнувших были давние участники террористической деятельности Абу-Мухаммад Кадарский (Рустам Асельдеров) и амир Хамзат (Аслан Бютукаев). Пребывание разыскиваемых террористов в других странах крайне затруднено. В случае таких популярных мест, как Турция или Катар, существует риск в любой момент быть выданными на родину.

В условиях же ИГИЛ возможно не только безопасное пребывание, но и создание постоянных лагерей для боевой подготовки террористов и подготовки атак на территории других стран. Можно напомнить, что в свое время Аль-Каида достигла большого влияния именно благодаря наличию сети тренировочных лагерей на территории Афганистана, контролируемой Талибаном. Именно там шла подготовка терактов 11 сентября 2001 года.   В некоторых случаях в ИГИЛ бегут не только и не столько от властей. Например, грузинский радикал Ч., по имеющейся информации, бежал в Сирию не столько от нежелательного внимания МВД, сколько от настойчивых кредиторов и партнеров по бизнесу, который он попытался открыть. Действительно, взыскать долги с боевика ИГИЛ – становится проблемой. «Сектанты». Наконец, поговорим о более благополучной прослойке лиц, добровольно присоединяющихся к ИГИЛ.

Можно вспомнить несколько десятков подобных случаев по всему миру, включая упомянутых выше Дорофеева, Караулову, немецкого рэпера Дениса Кусперта (он же Deso Dog, он же Абу-Малик) или 18-летнюю дочь высокопоставленного суданского дипломата Абу Садыка, о чьем отъезде в Сирию недавно сообщили СМИ.

Подобные случаи немногочисленны в общей массе вербовок ИГИЛ, но обладают способностью создать резонанс и вызывают повышенный интерес СМИ. Часть подобных эпизодов на поверку оказываются недостоверными или преувеличенными. Например, скандальная история об уходе в ИГИЛ гомосексуальной пары с Камчатки (некие Виктор и Алексей) закончилась в высшей степени нелепо. Как выяснили СМИ, один из них действительно увлекся радикальным исламом и идеями «Исламского государства», но в итоге, вопреки слухам, оказался не в Сирии, а – в местном психдиспансере после неудачной попытки самоубийства. Туда же на обследование лег его друг.   Однако ряд случаев реальны и трагичны. Большинство неофитов ИГИЛ - без четких социальных или биографических предпосылок к принятию радикального ислама, представители творческих профессий или очень молодые студенты (чаще до 20 лет). Их судьба обычно является итогом неудачного духовного поиска, который в обычных ситуациях чаще приводит в различные экзотические культы.

Так, певица Светлана Владимирская примкнула к секте «Город Солнца» («висарионовцы»), а американский актер Томас Круз - к «Церкви саентологии». Обычно сравнительно благополучные студенты или творчески истощенные люди искусства на определенном этапе сталкиваются с проблемами осознания смысла собственной жизни и своего места в мироздании. Если, в силу тех или иных причин, человек не пытается найти ответ в традиционной религии или философии – он начинает поиск вовне. 

Эти искания могут привести человека в оккультные кружки, секты и, как показывает практика, в террористические организации. Маргинальные религиозные и политические сообщества часто предлагают простые ответы и кажущиеся цели и смысла, которые должны наполнить жизнь неофита. Зачастую речь, однако, идет не о выборе человека в пользу радикализма, а о случайности. В случае вербовки ИГИЛ можно заметить, что приобщение к радикальному кружку часто становилось первым значимым религиозным опытом неофитов. Тот же Д. Кусперт, хотя и утверждал в интервью, что «родился мусульманином», не знал ислама до 35 лет. Его отец-мусульманин (уроженец Ганы) был депортирован из семьи, когда Денис был еще ребенком, а мать и отчим принадлежали к христианской культуре, а подростком на улице он соприкасался только с шиитским исламом, симпатиями к которому явно не проникся. С семьей отношения не складывались, Кусперт ушел в уличную банду, позже начал музыкальную карьеру, но не смог избавиться от пристрастия к наркотикам, несколько раз арестовывался и побывал в психиатрической больнице. В одном из интервью он честно признавал свой психологический кризис и ужасался своему образу жизни: «В моей ситуации никто не знал, буду я на следующий день снова в тюрьме или мертвым валятся в углу. Если я хотел чего-то добиться, то должен был изменить свою жизнь».

Можно сколь угодно скептически относится к подобным настроениям финансово обеспеченного певца, но в данном случае поиск смысла дальнейшей жизни становился таким же условием выживания, как борьба молодого человека из развивающейся страны с обволакивающей семью бедностью. Увы, для Дениса Кусперта «лекарство» оказалось не лучше «болезни». В 2010 году он увлекся радикальным исламом, заявил об уходе из шоу-бизнеса и попал в поле зрения спецслужб в связи с незаконными операциями с оружием.  На основе изложенного можно выделить 3 основных категории иностранных боевиков, примыкающих к ИГИЛ: - безработная молодежь, приходящая в поисках денег и адекватного социального статуса; - представители криминального или экстремистского сообщества, подвергающиеся опасности в своем исходном месте нахождения; - люди младшего и реже среднего возраста, примкнувшие к радикальному исламу в условиях духовного поиска и кризиса. Во всех случаях нет признаков того, что социальное большинство, в т.ч. мусульманских стран и регионов, одобряло бы выбор уходящих в ИГИЛ. Наоборот речь идет о категориях людей, которые не смогли или не захотели адаптироваться к жизни социума в экономическом или идейном смысле. В каких-то случаях – можно указывать на вину самого общества и государства, оттолкнувших какого-то человека, в каких-то – о несчастливой случайности, в наиболее редких – о сознательном неприятии индивидом общественных норм.