Криминальный афрокыргызстанец

Экс-сотрудник МВД, бывший советник председателя Госслужбы по контролю наркотиков Александр Зеличенко поделился историей из своей службы:

«…Работали по раскрытию грабежа. Компьютерных учетов еще не существовало, как не было в милиции и самих ЭВМ. Копались в альбомах с фотографиями криминалитета, ворошили картотеки ранее судимых... Вдруг на одной из карточек мелькнуло лицо с типичными для негроидной расы чертами, но с чисто кыргызским именем и фамилией. Заинтересовался, пригляделся - точно, афроамериканец! Стало любопытно. Поинтересовался у вездесущего участкового, хозяина картотеки. В ответ услышал эту историю...

Жила в городе бездетная семья молодых ученых. Сильно и безрезультатно мечтавшая о ребенке. Вскоре супруги поступили в московскую аспирантуру, и по случаю обследовались в лучшей столичной клинике. Надежд иметь собственных детей не осталось... Погоревали, решили усыновить младенца. Да так, чтобы не из детдома, а новорожденного. Встали в очередь, и однажды раздался звонок из знаменитого родильного дома Грауэрмана: «Отказ от ребенка. Как вы и хотели, роженица вроде бы азиатка...» Глядь - младенчик чернявенький, быстро оформили документы.

Расчет был прост: по окончанию трех лет учебы вернуться домой уже с подросшим сынулей, что, дескать, родился в Москве. ... Мальчик подрастал, и стало ясно, что по крайней мере один из его биологических родителей, вернее всего отец, - представитель африканского континента. Что не помешало кыргызстанцам любить малыша как родного...

Вернулись домой. И вдруг, о чудо, женщина принялась рожать одного за другим, и произвела на свет троих погодков. Врачи объяснили, что такое случается: заботы о малыше и материнская любовь способны перестроить всю репродуктивную систему. А может, это Провидение ниспосылает благодать за благие дела - кто знает?

И все было б здорово, но, лишившись монополии на заботу, старшенький невзлюбил братишек и сестренку. Может, поэтому и отец охладел к нему вскоре ... И - началось.

Еще в школе тот стал приворовывать и покуривать, остался на второй год, попал в поле зрения милиции. В тринадцать угнал мотоцикл - от колонии спасло лишь малолетство. Потом - алкоголь, наркотики. В пятнадцать - условный срок за кражу, влез в форточку, стащил дефицитную радиотехнику. Еще через год - срок в воспитательной колонии.

Короче, к двадцати годам афрокыргызстанец был уже матерым «форточником». И в выборе прозвища, иль, по-блатному, «погоняла», криминалитет не заморачивался -прозвали «Эфиоп». Вор гастролировал, отметился в Алма-Ате, Ташкенте. Отсидки шли одна за другой. К моменту нашего заочного знакомства «Эфиоп», в который уже раз, мотал срок где-то в Казахстане...

Где-то теперь злополучный афрокыргызстанец? Сейчас, если жив, ему должно быть лет эдак сорок пять...»