Индира Джолдубаева: Обвинение свою работу не выполнило (текст выступления на суде)

В Первомайском районном суде Бишкека накануне завершилось разбирательство по делу о незаконном освобождении криминального авторитета Азиза Батукаева.

Экс-генпрокурора Индиру Джолдубаеву суд признал одной из виновных по статье «Коррупция», приговорив ее к штрафу в 5 млн сомов, а также лишив классных чинов и званий. Сама Джолдубаева по итогам заседания сообщила журналистам, что не признает себя виновной и намерена обжаловать вердикт.

Редакция Vesti.kg получила текстовую версию заключительного слова экс-генпрокурора, с которым она выступила на суде.
Текст приводится ниже без изменений:

«Уважаемый суд!

Должна признаться, что остатки оптимизма оставались у меня на протяжении всего судебного процесса. Уж очень очевидной казалась мне моя невиновность. Но по мере выступления в прениях прокуроров, людей, которых я знала как порядочных и опытных профессионалов, оптимизм мой сменился черным пессимизмом.

Аргументы гособвинения - это полные цитаты из обвинительного заключения, аргументы, которые следователи простым кликом компьютерной мыши скопировали с какого-то чужого обвинения, где нет и более-менее связного предложения о моей роли во всей этой истории.

Отбросив эмоции по поводу вопиющей халатности правоохранительных органов, я, как человек, чья профессиональная жизнь связана с юриспруденцией, хочу обратиться сейчас к закону основываясь на фактах.
Что лежит в основе обвинения в отношении меня по версии следствия и прокуроров? Слова судьи, который вынес решение об освобождении Батукаева? Который совершил сделку со следствием, но мы не знаем, в обмен на что? Его дело еще не было рассмотрено, а, значит, нет ответа на вопрос кто виновен в решении, на котором стоит его имя?

Что услышали прокуроры, когда Эрматов давал показания в суде? Неужели до их ушей не дошли его слова, что решение он вынес на основании представленных уполномоченными органами материалов. Что сроки и порядок рассмотрения соответствовали законодательству, действовавшему в то время. При этом надо отметить, что сам судебный акт по сей день не признан незаконным. А на вопрос адвоката о том принял бы он такое же решение в случае несоответствия рассмотренных им материалов закону, но по просьбе Джолдубаевой, он твердо ответил НЕТ.

Хотелось обратить Ваше внимание и на трансформацию его показаний со времени заключения соглашения со следствием и времени окончания уголовного дела в отношении самого бывшего судьи, то есть во период его пребывания фактически в заложниках у следователей. Если в начале это были угрозы, давление с моей стороны, и страх с его стороны, то в показаниях, данных суду это была уже просьба не обязательная к исполнению.

При каких условиях Эрматов дает показания о звонках и неоднократных встречах со мной по вопросу освобождения Батукаева? К большому сожалению суд не дал возможности защите выяснить обстоятельства, сопутствующие заключению соглашения со следствием. А ведь это важный момент, с учетом моего личного опыта, через который мне пришлось пройти, когда следователи очень настойчиво и грубо пытались склонить меня к заключению такого же соглашения.

Но ни одного весомого доказательства следствием в подтверждение показаний Эрматова, что такие звонки или встречи состоялись, не представлено – нет ни документов, ни записи звонков, ни установления самого факта такого звонка или хотя бы установления номера, ни переписки, ни даже других свидетелей этих встреч. Журнал регистрации с пункта пропуска, приобщенный в качестве доказательства не дает ответа на вопросы дошел ли до моего кабинета, состоялась ли встреча и, если состоялась, содержала ли она в своей повестке вопрос освобождения Батукаева.

При таких обстоятельствах возникает вопрос почему же гособвинение отдает предпочтение бездоказательным показаниям Эрматова, а мои показания по этому же вопросу игнорирует.
Эрматов утверждает, что общался со мной через Бекенова. При этом Бекенов в своих показаниях указал, что при встрече, которая якобы у нас произошла, я отказала ему в помощи. Но ведь по версии следствия, я, как активный соучастник этого преступления, должна была быть в курсе так называемой спецоперации и, следовательно, всячески содействовать основному ее исполнителю. В чем же логика моего отказа?
Считаю, что его показания подтверждают мою невиновность. В таких условиях уже на стадии следствия была абсолютна ясна моя непричастность к предполагаемому преступлению и на этом вопрос должен был быть снят.

Однако, вопреки отсутствию законных оснований меня привлекли в качестве обвиняемой. В чем меня обвиняют? В коррупции, т.е. в том, что я совершила некие умышленные деяния, состоящие в создании противоправной устойчивой связи одного или нескольких должностных лиц, обладающих властными полномочиями, с отдельными лицами или группировками в целях незаконного получения материальных, любых иных благ и преимуществ, и далее по тексту статьи.

Согласно Конституции Кыргызской Республики, бремя доказывания лежит на обвинении. Для доказательства вины каждое из условий, предусмотренных законом должно соблюдаться и иметь под собой фактическую основу. Обвинение же не ответило ни на один из обязательных вопросов и не предоставило ни одного сколько-нибудь весомого доказательства.

Какое умышленное деяние было мной совершено по мнению обвинения – общение с Эрматовым или рассмотрение им представленных материалов в соответствии с законом? Но как я отметила, не установлен даже факт общения в указанный период, не говоря уже о предполагаемых причинах и вынесение им решения якобы под моим давлением.

Где устойчивая связь с должностными лицами, обладающими властными полномочиями? Я работала в отделе Администрации Президента в должности не предполагающей наличия каких-либо властных полномочий. Как Вы слышали тут, Атаханов не подтвердил версию о том, что я вообще знала или должна была знать о спецоперации по обмену Батукаева на Бакиева. О показаниях Бекенова и Эрматова я уже сказала ранее. С кем из лиц, занимающих высшие государственные должности, я состояла в устойчивой связи в целях незаконного обогащения, уж для чистоты квалификации надо было бы установить.

И какие блага я получила в результате этого якобы участия? Ответ - никаких. Ни должностей, ни материальных благ. В ходе суда следствие не смогло даже предоставить какой-то правдоподобной версии. Спекуляции, что назначение меня Генеральным прокурором могло быть как-то связано с моим якобы участием в данном деле бессмысленно, так как назначение мое было спустя два года. Кроме того, есть немало свидетелей того что я отказывалась и не желала занимать предложенный пост по многим причинам.

К полному отсутствию оснований и доказательств состава преступления и каких-либо противоправных действий с моей стороны добавляется список процессуальных нарушений. Ярким примером является ходатайство, поданное моим адвокатом, с целью получения опровержения показаний, полученных в отношении меня. Казалось бы, следствие должно было в первую очередь быть заинтересовано в получении материальных доказательств полученных ими показаний. Однако никаких действий им предпринято не было, не был дан даже отказ, что лишило нас возможности обжаловать действия следователя. Более того, этого ходатайства не было и в материалах дела. И только после требования адвоката в ходе суда само ходатайство было приобщено к материалам.
УПК (ст.83) четко определяет обстоятельства, подлежащие доказыванию по делу:

1) событие преступления (время, место, способ и другие обстоятельства совершения преступления или проступка и наступившие его вредные последствия);

2) совершение или несовершение деяния лицом;

3) виновность или невиновность лица в совершении преступления, форма его вины и мотивы;

4) обстоятельства, влияющие на степень и характер ответственности подозреваемого, обвиняемого;

5) обстоятельства, характеризующие личность подозреваемого, обвиняемого;

6) характер и размер материального ущерба и (или) морального вреда, причиненного преступлением и прочее.
Ничего из вышеперечисленного обвинением доказано не было!!!

Уважаемый председательствующий!

В обвинении против меня даже человеку, не являющемуся профессиональным юристом, абсолютно ясно, что ни совершение мной противоправных действий, ни моя вина не были доказаны. Поэтому вдвойне сложнее сдерживать эмоции, говоря в свою защиту, потому что обвинение свою работу не выполнило, а, это значит, что любой человек может быть обвинен без оснований и доказательств. Хочу верить, что это не так и что, если следствие и обвинение позволили себе нарушить закон, то суд этого не позволит».

Мария Зозуля
Фото www