Русский вопрос в Центральной Азии

Страны Центральной Азии уже безо всякого стеснения демонстрируют политическое пренебрежение по отношению к России. Российские интересы в регионе зачастую не воспринимаются всерьёз или попросту игнорируются. Наиболее показательными фактами являются дискриминация русскоязычного населения и русского языка. Да и других «пренеприятнейших известий» накопилось более чем достаточно. 

12 января 2003 года Ниязов начал процесс искоренения института двойного гражданства в Туркменистане. 10 июля 2013 года Бердымухамедов, продолжая дело Туркменбаши, твердо намерен окончательно избавиться от людей с российско-туркменским гражданством. Что может помешать ему осуществить задуманное?

Генеральный директор Информационно-аналитического центра по изучению постсоветского пространства, заместитель декана исторического факультета МГУ, политолог Алексей Власов поделился своим мнением с «Хроникой Туркменистана»:

«Позиция России по этому вопросу понятна и, нет сомнений, что по дипломатическим каналам и через иные источники мнение Кремля неоднократно озвучивалось высшему руководству Туркменистана. Подобное упорство может свидетельствовать либо о том, что Ашхабад хочет в очередной раз начать торг с Москвой по энергетическим вопросам, используя тему российско-туркменского гражданства, как дополнительный ресурс. Либо, исходя из внутренних соображений, Бердымухамедов действительно решил завершить «долгоиграющий процесс». Если отталкиваться от привычных схем, то первая версия смотрится более убедительно. А потому помешать процессу может только торг с Ашхабадом, к которому привыкли все — Пекин, Москва, Вашингтон. В этом эпоха Бердымухамедова мало отличается от эпохи Ниязова. На официальном уровне по бипатридам диалог начат, непонятно, правда, приведет ли это к чему-то».

Но даже если после 10 июля на территории Туркменистана не останется ни одного человека с российско-туркменским гражданством, по мнению политолога, это никак не повлияет на общественное восприятие имиджа России в странах Центральной Азии: «В каждой из стран региона работают свои механизмы формирования имиджа, образа другого государства. Туркменистан — закрытая страна, поэтому крайне сложно судить, какие именно механизмы (кроме государственной пропаганды) могут влиять на восприятие России».

И с этим трудно не согласится. Подавляющее большинство трудоспособного населения постсоветских государств Центральной Азии (за исключением Туркменистана) видит в России единственный источник заработка, способ прокормить свои семьи. Эксперт-аналитик по геополитическим вопросам, главный редактор сайта «ЦентрАзия» Виталий Хлюпин в свей статье «Кордицепс вместо реальной политики» пишет: «…Можно говорить об особом политическом феномене: Стране-Гостарбайтере». И, конечно же, в странах-гостарбайтерах, к которым смело можно отнести Кыргызстан, Таджикистан и с каждым годом все в большей степени – Узбекистан, имидж России от ситуации с бипатридами в Туркменистане никак не зависит.

Что же касается стран-конкурентов России по Большой Геополитической Игре за Центральную Азию, то они следят за каждым движением Кремля в регионе очень внимательно. Все просчеты и проявления политической слабости фиксируются и подвергаются скрупулёзному анализу.

Москва призывает к созданию Евразийского союза, во всеуслышание объявляет, что евразийская интеграция станет одним из приоритетов российской внешней политики на ближайшие годы. Россия упрощает миграционный режим для таджикских граждан, отменяет экспортные пошлины на поставку в Таджикистан нефтепродуктов, выделяет 200 миллионов долларов на перевооружение таджикской армии, прощает полумиллиардный долг Кыргызстану, инвестирует средства в строительство каскада гидроэлектростанций, продает Туркменистану ракетные катера «Молния», сторожевые корабли «Тарантул», танки Т-90 и покупает туркменский газ.

А в ответ… Как пишет В.Хлюпин в той же статье: «[Рахмон] обижен, очень по-среднеазиатски, на руку, вскормившую его, и всячески старается эту руку куснуть, пытается на равных дружить с Америкой, Китаем, строить какой-то «общеперсидский дом» с Ахмадинежадом». Таджикский Парламент отказывается ратифицировать договор о российской военной базе, пока Россия не спишет с Таджикистана долг в 66 миллионов долларов за электроэнергию, и не подкинет еще деньжат на армию и строительство ГЭС.

А в ответ… Неделю назад Кыргызский президент Алмазбек Атамбаев заявляет: «Не знать кыргызский язык в Кыргызстане – это хамство и невежество. Государственный язык у нас должен быть один». И сразу же вносятся поправки в закон о госязыке, в соответствии с которыми предлагается принимать на государственную службу только лиц, владеющих кыргызским языком. Официальная пресса пестрит такими высказываниями: «В сущности, мы имеем закономерный процесс замещения русского языка кыргызским. Нетитульные этносы фактически смирились с существующим положением, готовы оправдать ограничение своих прав по языковому признаку в целях укрепления стабильности и порядка в стране. Решение проблемы нетитульные видят в эмиграции, и винят исключительно самих себя, что раньше не выучили кыргызский язык».

А в ответ… Бердымухамедов, который, как и его предшественник — «внешнеполитический затворник» Ниязов, старательно избегал вступления Туркменистана в любые межправительственные союзы, договоры и коалиции, вдруг в январе этого года объявил о том, что страна испытывает горячее желание стать членом Всемирной Торговой Организации (ВТО), недвусмысленно намекая о намерении Туркменистана «повернуться лицом (и газовой трубой) на Запад».

Однако политолог Алексей Власов не склонен рассматривать заявление туркменского президента, как некий серьезный политический демарш: «Это тоже вопрос торга. Делать можно любые заявления, а потом так же легко от них отказываться. Для туркменской элиты, в этом отношении, нет принципиальных ограничителей. Тенденция, конечно, присутствует, если брать контекст отношений с Западом, но я бы не стал преувеличивать значение этих деклараций.

Я думаю, что вопрос не только в политике Ашхабада – подчеркнул эксперт, — Вопрос в выработке более целостной и ясной линии во внешнеполитическом курсе Москвы. Имею в виду отношение не только к Туркменистану — ко всему региону в целом. «Игра на нервах» возможна еще и потому, что в какой-то момент мы позволили строить отношения именно по такой схеме. Изменить вектор при всем желании Кремля не столь легкая задача». Ашхабад привык действовать в рамках определенных правил игры. Если Россия хочет эти правила изменить, то наша дипломатия должна заявить об этом абсолютно однозначно».

Член Всемирного координационного совета российских соотечественников Станислав Епифанцев в своей статье «Дуга нестабильности» уперлась в Центральную Азию» написал: «…Отношение к интеграции в Узбекистане и Туркмении — откровенно игнорирующее со стороны властных элит. То ли в силу отсутствия профессионализма и непонимания местной специфики, то ли недостатка ума, но до сих пор политика России в регионе была никакой или мало эффективной…».

Координатор региональных программ Института востоковедения Российской Академии Наук Александр Князев в интервью ИА REX высказался так: «Рахмон пользуется отсутствием со стороны России продуманной политики действий в отношении Таджикистана. Это поведение мошенника, чувствующего перспективу безнаказанности».

А Виталий Хлюпин оценил ситуацию хлестко и лаконично: «Политика России на центральноазиатском направлении последних лет – полный и бескомпромиссный отстой. Кто отвечает за это в Кремле – неведомо».

http://www.ia-centr.ru/expert/15464/