ОДКБ увеличил раздачу «черных меток»

Как сообщают информационные агентства, более 40 организаций Постоянный совет при Организации Договора о коллективной безопасности предложил включить в Перечень террористических и экстремистских организаций. При этом Россия включила в него 32 организации, в том числе 19 террористических и 13 экстремистских, Казахстан и Узбекистан - 15 террористических, Таджикистан - 12, Кыргызстан - 8. Армения и Беларусь, как и прежде, заявляют, что на их территориях нет террористических и экстремистских организаций. Следовательно, нет и повода раздавать «черные метки». Есть только оппозиция в этих странах, но эпитет «экстремистский» используется в отношении нее только внутри страны.

В Перечень ОДКБ внесен ряд изменений: террористические и экстремистские организации расставлены в порядке русского алфавита по наиболее употребляемым их наименованиям. Кроме того, по мере возможности даны другие часто употребляемые наименования организаций, в том числе в первоначальном написании на языке оригинала.

Данный проект будет внесен в повестку дня очередного заседания КССБ.

Первый подобный документ был согласован Комитетом секретарей советов безопасности Организации еще в ноябре 2004 года. Но за прошедший период в национальные списки были включены новые организации, что и потребовало пересмотра и обновления Перечня.

Если первый список включал 22 террористические и экстремистские организации, то проект второго 2009 года – уже 29.

Идея формирования «черных списков» международных террористических организаций была предложена госсекретарем США Мадлен Олбрайт еще в 1996 году. Такая идея с американской стороны была озвучена в ответ на недовольство ряда государств либеральным отношением США к радикально настроенным организациям. Получалось, что американское законодательство фактически защищало террористов.

Чтобы, к примеру, арестовать и выслать из США деятеля какой-нибудь экстремистской организации, требовалось доказывать в суде его личное участие в терактах против американских граждан. Еще сложнее было иметь дело с организациями, которые работали под крышей благотворительного фонда или частного института.

Ситуация из-за правовых преград оказалась безвыходной, но Белый дом вспомнил опыт борьбы с мафией в 30 –е годы прошлого столетия, когда разгул преступности в стране достиг своего апогея, а поведение боссов стало слишком вызывающим. Борьба с отдельными главарями преступного сообщества не принесла успеха, объявление различных списков «врагов государства» не принесло ощутимого эффекта. Даже осуждение знаменитого Аль-Капоне. Тогда власти признали мафию как организацию и запретили ее. Примерно также (скорее всего, по совету консультантов из США) действовал и Михаил Саакашвили в борьбе с многочисленной когортой «воров в законе».

В антитеррористическое законодательство США были внесены необходимые поправки, внешнеполитическому ведомству вменялось в обязанность ежегодно составлять списки иностранных террористических организаций, в отношении которых начали действовать различные юридические ограничения. Был создан «черный список» и любое содействие организациям из этого Перечня начало преследоваться по закону.

Первый список Госдеп опубликовал в октябре 1997 года. В нем оказалось 30 организаций. Правда, этот список оставался невостребованным или был больше формальным до 11 сентября 2001 года. Теперь уже более чем серьезно спецслужбы США начали относиться к формированию «черных списков» террористических и экстремистских организаций. Осознав угрозу международных террористов, которые нанесли страшный удар по США, составлением списков занялись практически все развитые и развивающиеся страны Европы, ряд стран Азии и даже Африки. Свои перечни есть в ООН и ЕС.

При этом данные о числе террористических организаций расходятся и не являются постоянной величиной, зачастую отличаются приведенные в списках названия одних и тех же организаций (особенно в переводе на национальные языки).

В ООН эту работу ведет комитет, учрежденный антиталибской резолюцией №1267, а сам список включает более 450 лиц и организаций.

Есть еще один момент. Несмотря на признание существования терроризма в мировом масштабе, каждая страна самостоятельно решает, какими признаками руководствоваться при определении террористических и экстремистских группировок. Как следствие, практически нет ни одной террористической организации, которая попала бы сразу во все списки.

К примеру, публикация первого списка Евросоюза в конце 2001 года вообще вызвала международный скандал. Острые на язык журналисты назвали его «памятником политкорректности». Тогда европейцы при раздаче «черных меток» обошли стороной две левые группировки – "Революционные вооруженные силы Колумбии" (РВСК) и колумбийскую "Национальную освободительную армию" (НОАК).

Как сообщали СМИ, свое решение чиновники ЕС объяснили тем, что не хотели бы оказывать негативного влияния на эти "армии", которые вроде бы согласились на переговоры с властями. Лишь после протестов Боготы Евросоюз включил РВСК и НОАК в свой «черный список».

В списке также не заняли достойного места едва ли не самые активные террористические группировки – организации "Абу-Сайаф", действующие на Филиппинах; "Джемаа Исламии", ответственная за гибель 200 человек на острове Бали, и ланкийские "Тигры освобождения Тамил Илама". А Народный фронт освобождения Палестины появился в Перечне только после скандалов, аналогичных колумбийскому. Остались «за бортом», не получили "черных меток" "Хезболлах" и ХАМАС. Последний в итоге оказался в списке, но с пометкой о том, что террористической европейцы считают не всю организацию, а только ее вооруженное крыло. Наверное, наученные горьким опытом, европейцы решили все-таки следовать поговорке: «Когда караван возвращается, хромой верблюд может оказаться ведущим». Наверное, вспомнилась история признания Советской России, когда к власти пришли большевики, которых обвиняли в терроризме. Или признание Израиля, когда к власти пришли лидеры радикальных сионистских организаций.

Также «политкорректность» связана с тем, что в Евросоюзе основой для формирования списка террористических организаций и лиц стало Рамочное решение от 13 июня 2002 года о борьбе с терроризмом. Оно ориентировано на использование для этого норм уголовного права. При этом в ЕС решили не втягиваться в дискуссии относительно понятия "терроризм" и ввели для своих нормативных документов понятие "террористическое преступление". Это позволило европейцам избирательно подходить к запросам других стран (в том числе России) о выдаче причастных к терроризму лиц.

Нарекания экспертов вызывает и американский список. Попасть в него организация может двумя путями. Первый и самый простой – убийство американского гражданина. Второй более сложен: нужно выступить против правительства страны, которой США чем-либо обязаны. Только из-за гибели одного американца во время захвата заложников в Москве осенью 2002 года, в "черный список" Госдепа были включены три чеченские организации, которые американцы сочли причастными к этому теракт, – "Исламская интернациональная бригада", "Исламский полк особого назначения" и "Бригада шахидов "Риядус Салихийн". При этом представитель Госдепа особо отметил, что США не считают террористами всех чеченских боевиков.

Достаточно просты критерии, по которым организация никак не может попасть в список Госдепа или может быть исключена из него. Главное здесь – общественное мнение, которое поднимается на щит, как правило, если у властей США не остается достаточных аргументов для своей защиты. Точнее, хитроумных многоходовок во внешней политике, когда организация с сомнительной репутацией является основным игроком с американской стороны.

Иногда в список не попадают из-за жесткого лоббирования влиятельными национальными общинами. В список Госдепа из- за этого, например, не попали ряд ирландских группировок.

Стоить отметить, что в связи с так называемой «перезагрузкой» в российско-американских отношениях, США начали дополнять свой «черный список» чеченскими полевыми командирами, которые ранее могли рассчитывать на какую-то моральную поддержку. Таким образом, «черный список» становится своеобразным барометром двусторонних отношений между США и другими странами.

На постсоветском пространстве, формированием списков террористических и экстремистских организаций занимаются – ОДКБ, СНГ и ШОС.

В СНГ решением данной задачи занимается Антитеррористический центр. Но АТЦ руководствуется принципом романо-германской правовой системы, в соответствии с которой основой для включения в список может служить только судебное решение. Но на уровне руководящих органов СНГ каких-либо решений по данному вопросу не принималось. Как можно принимать такой список, если, к примеру, главным террористом Азербайджан считает... президента Армении.

В Шанхайской организации сотрудничества данным вопросом занимается Региональная антитеррористическая структура (РАТС). В настоящее время собраны национальные списки из государств-участников ШОС. На их основе в октябре 2004 года на заседании Совета РАТС (руководители спецслужб государств ШОС) был утвержден первый Перечень террористических, сепаратистских и экстремистских организаций, а также одобрен Список лиц, объявленных спецслужбами и правоохранительными органами государств-членов ШОС в международный розыск за совершение или по подозрению в совершении преступлений террористического, сепаратистского и экстремистского характера.

В ОДКБ вопрос о формировании единого списка террористических и экстремистских организаций был впервые поднят в конце декабря 2003 года на заседании КССБ. В ноябре 2004 года КССБ утвердил Перечень террористических и экстремистских организаций, деятельность которых запрещена на территории государств – членов ОДКБ. Документ был сформирован путем обобщения национальных списков, составленных по тому же принципу романо-германской правовой системы: основанием для включения в список может служить только судебное решение. Тогда же КССБ рекомендовал соответствующим структурам государств – членов Организации руководствоваться названным Перечнем при взаимодействии в борьбе с терроризмом и иными проявлениями экстремизма, в том числе путем организации обмена информацией.

Но при формировании списка возникает ряд проблем, причем, иногда трудноразрешимых. Среди которых, в качестве основных можно выделить отсутствие единых норм национальных антитеррористических законодательств, хотя есть попытки их унификации. Мешает и отсутствие единого подхода к определению понятия "терроризм", которое чаще всего политизировано.

Настораживает и «конфессиональность» понятия терроризм. Акцент на борьбе с "международным исламским терроризмом" может привести к усилению конфессионального противостояния, к войне цивилизаций. И опыт последних лет показывает, что крен в сторону «исламизации» террора дает свои …отрицательные результаты. Такой подход радикализует общество в странах исламского мира.

Некоторые эксперты утверждают, что нельзя засвечивать проблему терроризма, вообще убрать этот термин из всех документов и материалов.

Впрочем, они где-то и правы, ведь теракт это, прежде всего акт устрашения. Террор опасен не тем, что несет смерть людям, а в большей степени тем, что поселяет страх в их душах.

Более того, в продолжение своей идеи эти эксперты утверждают, что нет необходимости признавать те или иные организации преступными или террористическими. Пока будет идти суд о признании той или иной организации террористической, она просто переименует себя, и будет работать дальше. Далеко за примерами ходить не надо, ряд так называемых деструктивных или тоталитарных сект просто переформатировались в несколько организаций под невинными названиями и ведут дальше свою «охоту за душами».

Есть и ряд экспертов, которые убеждены, что терроризм – не что иное, как стремление спецслужб влиять на положение дел в том или ином регионе. Далеко ходить не надо, примеры «Аль - Каиды», Талибана - тому очевидное свидетельство. Созданные для борьбы с ограниченным контингентом советских войск, они вышли из-под контроля и теперь создают «головную боль» своим создателям – ЦРУ и Межведомственной разведслужбе Пакистана.

Хотя некоторые аналитики склонны считать, что данные организации и не прерывали связи со своими кураторами и до сих пор решают далеко идущие геополитические задачи США.

С проблемами, указанными выше, сталкиваются и на постсоветском пространстве. В частности, не решило вопроса, по мнению экспертов, включение в Конвенцию ШОС о борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом определений понятий "терроризм", "сепаратизм" и "экстремизм". Для Шанхайской организации, по инициативе Китая, характерно акцентирование внимания на сепаратизме. Узбекистан настаивает на борьбе с религиозным экстремизмом. В перечень и список ШОС по предложению Узбекистана включены практически все существующие в республике религиозные организации и их лидеры. Пекин настоял на включении в «черный список» всех уйгурских организаций и их лидеров. Но такие подходы к терроризму не в полной мере разделяются другими участниками ШОС, где существует либеральный режим.

Это противоречие проявилось во время «андижанских событий» в Узбекистане, когда Кыргызстан, связанный различными конвенциями ООН, не признал ряд претензий узбекской стороны в отношении беженцев.

Таким образом, ни одна из международных организаций, занимающихся формированием «черных списков» террористических и экстремистских организаций, не может претендовать на монопольное проведение такой работы.

Весь предыдущий опыт показывает, что работа по формированию такого рода списков продвигается настолько успешно, насколько государства готовы к более высокому уровню сотрудничества и выполнению взятых на себя союзнических обязательств.

Но, исходя из реалий сегодняшнего дня, можно сделать выводы о том, что о существовании реальной международной антитеррористической коалиции пока говорить рано. Сейчас почти все мировое сообщество согласно и готово бороться с «Аль-Каидой». Эта организация, выстроенная по сетевому принципу, уже создала сеть легальных фондов, НПО, которые в один момент могут прийти в движение. Тогда одновременно в разных частях света произойдут теракты.

Кроме этого, все официальные заявления о взаимодействии в сфере борьбы с терроризмом сталкиваются в реальности с жесткими геополитическими установками ведущих держав, с противоречиями, которые присутствуют в региональном масштабе. К примеру, признанная в ряде стран СНГ и арабского мира как экстремистская, поэтому запрещенная религиозная партия «Хизб ут-Тахрир», вполне открыто ведет свою деятельность в Великобритании. А ее штаб-квартира до недавних пор находилась в Лондоне, затем переместилась в Нидерланды.

Часто наблюдается такая картина, едва начинаются активные действия против эмиссаров, признанных на территории одной из стран террористическими и экстремистскими, они успешно перетекают из “нелояльного” государства в “лояльное”.

Но как показывают события предыдущих лет, «двойные стандарты» в вопросах борьбы с терроризмом чреваты тяжкими последствиями.

Составление «черных списков» - только часть борьбы с экстремизмом и терроризмом. Это борьба со следствием, а не с причинами. Экстремизм не появляется на пустом месте. Благоприятной почвой для него являются: бедность, социальная несправедливость, национальное унижение, отсутствие жизненной перспективы у молодежи, задавленность массой бытовых проблем.

На этом надо делать особый акцент и создавать необходимые экономические условия на всем пространстве ОДКБ или, как принято выражаться, в зоне ее ответственности. Эффективное решение социально-экономических проблем может значительно снизить риски проявлений экстремизма и террора.

А для таких стран как Кыргызстан очень важны и решения, касающиеся внешнеэкономических вопросов, особенно в нынешних кризисных условиях. Простой пример, закрытие границы Казахстаном – в результате тысячи людей попали в очень тяжелое финансовое положение, некоторые фактически поставлены в невыносимые условия. И именно такими людьми будут пополняться ряды экстремистов.

Как отмечают эксперты, всплеск социальной, этнической и религиозной нетерпимости, лежащий в основе экстремизма, почти всегда сопровождает крутые исторические перемены, подобные тем, которые происходят в Кыргызстане.

Такие периоды социологи склонны называть "травматической трансформацией". На личностном уровне предпосылки экстремизма могут быть вызваны практически любыми изменениями социального статуса. Многими социологическими исследованиями фиксировалось нарастание ксенофобий и агрессивности в сознании людей, понизивших свое социальное положение. Но и "благополучные" люди не избавлены от опасностей ксенофобии и агрессии. При увеличении разрыва между притязаниями личности и возможностями их удовлетворения возрастают агрессивные установки, а неудовлетворенность обычно приводит к поиску "козла отпущения". Им становится власть, конкурентные группы, представители других народов и религий. Что мы и наблюдаем у нас в республике.

«Чаще всего источником террора является само государство. Даже в появлении маньяков виновно государство, которое не в состоянии контролировать психическое здоровье своих граждан и не содействует укреплению нравственного единства общества»,- на такой комментарий автор наткнулся недавно на страницах популярного интернет-форума.

Правовой нигилизм, в который Кыргызстан впадает уже второй раз за последнюю пятилетку, является хорошей подпиткой для экстремистских устремлений. Как показывает исторический опыт, причиной народного гнева, который часто перерастает в экстремизм, а затем в террор, является недостойное поведение правящих кругов, которые становятся жертвами этого гнева. Очевидно, что государство должно подчинить всех единым справедливым законам, подчинить себя интересам общества. Как показывает опыт Кыргызстана, к сожалению, эта истина почему-то забывается некоторыми вчерашними революционерами и их действия заставляют страну балансировать на грани правового беспредела.

Падение уровня доверия к политическим силам, чьи обещания забываются после прихода к власти, и как следствие компрометация, если можно так выразиться светских идейных течений, не важно демократическо-либеральных или социалистических, все чаще толкают людей в объятия религиозного экстремизма. Правда, этому способствует и малообразованность духовных служителей. Между тем, люди начинают искать альтернативные пути восстановления справедливости, и часто это заканчивается апеллированием к Богу.

Поэтому на современном этапе наибольшую угрозу представляет не просто экстремизм, а религиозный экстремизм. Он отличается от других тем, что направлен на насильственное изменение государственного строя и захват власти, нарушением суверенитета и территориальной целостности государства, и использует религиозное учение и символы как важный фактор привлечения людей, мобилизуя их на бескомпромиссную борьбу. Даже с единоверцами.

Экстремизм опасен общественным сочувствием и рождением широкой готовности следовать его примеру. Если нормы, правила государства, выработаны с участием подавляющего большинства общества – любой выход за них будет отвергаться и осуждаться самим обществом и деструктивные элементы получат достойный отпор.

Если эти рамки и нормы диктует сравнительно узкий круг политиков или партий, то это оборачивается сужением политического поля и подавления конкуренции. Такая ситуация выталкивает часть активных элементов общества в ряды «аутсайдеров». В связи с этим, очень настораживают заявления НПО, экспертов и политиков в Кыргызстане о сомнительных шагах членов временного правительства по перекраиванию избирательного и иного законодательства под свои партии.

История учит, чем большее количество политических объединений исключены из разрешенных форм политической жизни, тем большее их количество включаются в запрещенные формы.

Тогда жди следующего 7 апреля. Другой вопрос: выдержит ли страна?

Казы Султанов